Книга Хрущевка княжны Соколовской 2, страница 80 – Полина Змееяд

– Вы снова себя не бережете, Маргарита Алексеевна. Вам ведь прекрасно известно, что многолюдные и душные места плохо влияют на ваше самочувствие.

Я ощутила легкое прикосновение – не физическое, только магией – достаточное, чтобы избавить меня от мерзкого головокружения, но не более того. Князь конечно понял, что я притворяюсь. Неудивительно: он чаще других видел настоящие симптомы моего «недомогания».

– Благодарю за беспокойство, – от искренней заботы, с которой Владислав читал мне нотации, захотелось улыбнуться, но я постаралась не выдавать того, что вопреки недавнему испугу рада его видеть. – Но я ведь не могу стать отшельницей: приличия требуют…

– Приличия не запрещают проветривать комнаты, – эти слова, сказанные гораздо жестче, предназначались Яринскому.

Старик недовольно скривился, но возражать не стал.

– Мы учтем. Отдыхайте, дорогая невеста, – его взгляд скользнул куда-то поверх наших голов. Должно быть, банкир заметил кого-то важного: он торопливо кивнул князю и поспешил уйти.

Вместе с Яринским схлынула и пестрая волна его сестер и тетушек, и мы остались в просторной комнате вчетвером. Сестры, переглянувшись, отошли к дверям, а я, ощутив новый прилив сил, решила попробовать еще один любопытный фокус.

Усиление – это первая стадия работы со звуком для мага воздуха. Вторая – изоляция. Именно ее я сейчас и решила применить в полевых условиях. Судя по тому, что музыка, которая доносилась из соседних комнат, внезапно стихла, все получилось: мы с князем не слышали, что происходит снаружи, но и нас никто не мог подслушать.

– Можете отчитать меня за безответственность и риск, – усаживаясь в кресле поудобнее, я в ожидании посмотрела на Тарковского. Чувствовала, видела по взгляду и поджатым губам, что он хочет что-то сказать, но сдерживается, считая свои слова неуместными. – Они не услышат, – уточнила на всякий случай, кивнув на сестер.

– Вы быстро прогрессируете в способностях, – вместо упрека констатировал князь, оглядываясь так, будто рассчитывал увидеть над головой что-то вроде полупрозрачного купола, не пропускающего воздух. По сути, я и создала купол, но увидеть – вернее ощутить – его мог только такой же маг воздуха, как я.

– Благодарю, – ответила я, не скрывая досады. Сама не знаю, что хотела услышать, но уж точно не комплименты своим способностям. Мне конечно приятно признание от университетского преподавателя, но сейчас ситуация как-то не располагает к обсуждению магии.

Уловив мою растерянность, князь улыбнулся и вдруг опустился перед креслом на колено. Я вздрогнула: место для признаний в любви тут тоже неподходящее. Нас конечно никто не услышит, но видеть то может любой.

– Угрожать вам я уже пробовал, умолять тоже, – заговорил Тарковский, накрывая своей широкой ладонью мои руки. – Теперь остается только смиренно просить. Если… когда вы получите то, чего так отчаянно добиваетесь, когда вы будете свободны, подумайте о моем предложении снова.

От того, как прямо и уверенно, но в то же время с какой затаенной робостью князь смотрел в мои глаза, я чувствовала, как щеки заливает краска. В полумраке, который разгоняли только торшеры в углах комнаты, черты лица Владислава казались еще более выразительными. С трудно оторвав взгляд от строгой линии его губ, я немного отстранилась, подавляя желание их коснуться.