Книга Хрущевка княжны Соколовской 2, страница 82 – Полина Змееяд

– Почти приехали, – сообщил Краузе, сворачивая с широкой дороги на проселочную.

Сестры, разбуженные его голосом, завозились. Я бросила газету в бардачок автомобиля и застегнула верхние пуговицы плаща.

Думала, что старое кладбище будет неухоженным и жутким, с покосившимися памятниками и заросшими тропинками, однако здесь царил не меньший порядок, чем на территории, где находились склепы.

Похоже, местные ценили предков и память о них гораздо больше, чем люди в моем мире. Неудивительно: если ты или твои дети могут получить от прабабки магию, то стоит время от времени наведываться на ее могилу.

Я развернула листок, на котором некромантка Евгения подробно описала мне обряд прощания с усопшим, к телу которого нет доступа. Формально доступ у меня конечно есть, но что-то не очень хочется пока ложиться в гроб.

Все необходимое для обряда я подготовила заранее, и сестрам рассказала, что делать, заставив их повторить все необходимые фразы несколько раз. Впрочем, они и сами старались все запомнить и сделать правильно, понимая важность момента.

Краузе остался у машины, а мы пошли вдоль крайнего ряда старых могил.

– Вот подходящая береза. Еще молодая и ровная, – Марина указала на низенькое, но изящное дерево, которое росло неподалеку от потемневшего деревянного креста.

Оглядевшись, я убедилась, что оно достаточно удалено от остальных надгробий, и подошла ближе. Сестры неотступно следовали за мной.

Коснувшись белой коры, я на миг прикрыла глаза, ожидая, что почувствую что-то особенное, но увы – ничего.

– А душа Марго точно не вселится в это дерево? – уточнила Марта, с сомнением поглядывая вокруг.

– Не вселится. Если верить объяснениям некромантки, то получается, что дерево станет чем-то вроде якоря для ее души. Мы не можем сделать для нее надгробие или урну, потому что у нас нет ни мертвого тела, ни праха. В таких случаях, когда надо проститься с человеком, используются природные объекты вроде камней или деревьев, или животные. Но Евгения сказала, что с деревом и проще, и надежнее, – припомнила я объяснение, услышанное от той жуткой женщины.

Не сказать, чтобы я ей очень уж доверяла, но и выбора нет: я присмотрела одну из тонких ветвей, которую скрывали зеленые листья, и аккуратно, чтобы не слишком повреждать древесину, вырезала на коре полное имя Марго. Оттого, что это имя и мое тоже, по телу бежали холодные мурашки, но я, поборов глупый суеверный страх, довела дело до конца.

Сестры тем временем положили к корням еду, которую взяли из дома: большой кусок пирога, несколько конфет и стакан с вином. Помнится, в моем мире покойникам тоже оставляли еду.

Марина бросила в траву рядом с деревом несколько монет, на этом большая часть ритуала завершилась. Осталось только спеть. Перед тем, как начать, я неосознанно взяла за руку Марту. Марина прильнула ко мне сама, и ее тихий голос зазвучал возле кладбища первым.

– Как пропустить-то вот мни, победноей кручинноей головушке, свой унылой пропустить-то жа́лкий го́лосок, объявить мни свою причеть неумильнюю мни по этому погосту по станливому, мни по этоей по буявой могилушке…

Текст, настолько архаичный, что его с трудом понимали даже сестры, не говоря уже обо мне, тем не менее пелся легко и естественно. И будто само кладбище шумом ветра и редкими криками птиц создавало аккомпанемент и подбадривало.