Книга Виктория - значит Победа. Каждому по делам его, страница 114 – Салма Кальк

Я поднялась, шагнула, сформировала щупальце потолще и дёрнула его тем щупальцем в тени.

— Я сейчас его верну! — крикнула оставшимся.

— Сумасшедшая! Что ты творишь! Перестань немедленно! Ты не можешь, не можешь! — вопил Жермен.

Очевидно, ему было страшно. А мне — нет. И нисколько не жаль его. И что уж, хотелось ещё и отпинать. Но он вдруг захрипел и стал какой-то синеватый, впрочем, может быть, это эффект теневого пространства? Или правда помрёт сейчас? Нельзя, чтобы помирал.

Рывок — и я возвращаю его обратно. И впрямь бледноват и растерял всю свою уверенность. Кашляет, лежит на полу и кашляет, сворачивается, пытается уползти от меня подальше.

— Говори, что скрывал, — велит ему Эмиль.

— Ну да, зашёл, хотел дуру эту с собой взять, она не согласилась. Думал спасти её, а она скривилась, будто я не жизнь ей пришёл спасать, а церковь обнёс в праздник, так и ушёл без неё!

— И что ты сделал, когда она не согласилась?

— Ничего! Ничего я не сделал! Ничего! — завопил он, но потом снова поперхнулся. — Ну, толкнул её, она и завалилась. А потом-то ушёл! Я не убивал никого, и господина Гаспара не убивал! Я не мог его убить, никак! Он мой отец, как я могу его убить? — прошептал он и закрыл глаза.

Честно, у меня немного голова пошла кругом от этих родственных связей. Кто он кому и кто ему кто.

— Что же ты, паскуда, ему секретарём служил, а в семью он тебя не брал? Нашёлся тут сын, как же, три раза, — завелась я.

— Погодите, Викторьенн, — маркиз дотянулся и тронул меня за руку. — Он ведь верит в то, что говорит, видите?

— Да мало ли, вот что он там верит! Я вот напридумываю сейчас тоже, что я принцесса, и что от того изменится? — я никак не могу успокоиться.

— Пусть расскажет, — говорит Эмиль, берёт меня за руку и усаживает рядом. — А мы послушаем.

— Моя мать — сестра дядьки Люшё, младшая сестра. Они остались без родителей, дядька пошёл служить в дом господина Гаспара, а мать мою пристроил комнаты убирать. Господин Гаспар тогда только в первый раз женился, но жена ему скоро надоела, и тогда он приметил мою мать. Ясное дело, спросить не спросил, но когда узнал, что она девицей оказалась, то дал ей денег, а потом и замуж выдал в дом компаньона, вестимо, когда она в тягости оказалась. Она ему потом письмо написала, что у него сын родился, но он передал через Люшё, что знать не знает, с кем она того сына нагуляла, а ему пускай даже не пытается того сына навязать. Она крепко обиделась тогда, нет, вы не подумайте, она даже не надеялась, что меня возьмут в семью. Хоть бы деньгами обеспечил, что ли, одеть-обуть да выучить. Но всё это сделал совсем другой человек, торговец проезжий, и сильно не сразу. Мать моя осталась вдовой через год после замужества, так тот человек увёз её, и Жермен — это его фамилия на самом деле. А мне какая разница, как называться, если не по родному отцу? И ведь он меня даже не признал, когда мы случайно столкнулись, ну ладно, не случайно, а когда я приехал дядьку навестить. Господин Гаспар и спросил — кто таков, а я отрекомендовался — что, мол, человек образованный, ищу службы. А ему нужен был секретарь, прежнего удар хватил незадолго до того, вот он меня и взял. Сказал — испытает сначала, ну да я ни словом не возразил — пускай испытывает, всё одно поближе к нему, а там будет видно. Я верил, что представится случай сказать ему, кто я на самом деле. И он ещё сто раз обрадуется и счастлив будет без памяти, потому что других наследников ему бог-то и не дал. Наверное, оттого, что он мать мою тогда оттолкнул. Но её уже в живых не было, просить прощения не у кого, если что.