Книга Виктория - значит Победа. Каждому по делам его, страница 144 – Салма Кальк

— И что же здесь происходит, хотела бы я знать? — интересуюсь снова.

— Так Кошак же, госпожа Викторьенн. Он был связным у тех, что сидели в поместье госпожи Терезы, тех, что промышляли в Массилии и вот ещё здешних, выходит, тоже, только я не знаю, кто это такой, вроде на допросах ни один не рассказывал о таком диве, как здесь, — говорит Шарло. — Только почему защита не ставится?

— Да опять, наверное, кто-то припрятал очередной запрещённый артефакт, видимо, жить надоело, — говорю громко и презрительно.

И это словно спускает некий крючок — потому что хозяин помещения наконец-то соизволил обратить на нас своё внимание.

— И отчего же нам надоело жить, госпожа де ла Шуэтт? Оттого, что мы немного ограничили в возможностях зарвавшихся магов?- спрашивает он скрипучим голосом.

Где-то я уже недавно слышала про зарвавшихся магов.

— Судя по вашей библиотеке, вы человек образованный. И туда же, маги у вас зарвавшиеся, значит? Вам тоже не позволили травить людей собаками? Или не позволили грабить людей на большой дороге? Или ещё как-то ограничили?

Вообще мне нужно вести себя осмотрительнее — пока мы не освободим Мари. И не слишком нарываться. Но продолжать держать их тут в тонусе.

При том, что мы ведь даже не знаем, где мы есть. Но ничего, выберемся. А сами не выберемся — Эмиль найдёт.

— Вам, магу от рождения, даже и не понять, как могут ограничить в правах и возможностях всех, кто магом не является, — поджал губы хозяин.

Я рассмеялась — ну да, мне-то не понять, никак. Шарло тоже хмыкнул.

— Вы даже и не подозреваете, что попали пальцем в небо, — замечаю с ухмылкой. — Но вы меня знаете, а я вас не знаю. Это неправильно.

— Моё имя Жан-Жак Руссо, — сообщил он.

Ой, надо же, здесь тоже есть свой Руссо? И он озабочен неравенством между людьми, но не просто между людьми, а между магами и простецами?

— Что же, господин Руссо, извольте приказать отпустить мою камеристку, она всё равно не маг, и тогда уже поговорим.

— Что-то новое — высокопоставленная магичка жертвует собой ради прислуги? — изумился этот новоявленный революционер.

— Отчего же сразу жертвует? Просто желает поговорить, а далее посмотрим, — если я что-то понимаю, мне нужно тянуть время как можно дольше, чтобы меня нашли.

Когда там освободится мой богоданный жених? И найдёт мои неотвеченные вызовы? И озадачится — куда же это я снова провалилась, да ещё и прямо из его собственного дома?

— Вам и так придётся говорить со мной. В этом помещении у вас нет никакого преимущества передо мной, это я смогу сделать с вами всё, что захочу, — сообщает мне господин Руссо.

— Значит, ваша задача решена, душенька ваша довольна, и вы можете совершенно спокойно приказать вот этому неудачнику отпустить мою камеристку, — киваю на Кошака и Мари.

Парень оглядывается на меня, я понимаю, почему он Кошак — потому что гибок и пластичен, как настоящий кошак. И он разом держит Мари и угрожает ей ножом, и ещё на меня вытаращился. Знал ли он Викторьенн, в смысле, общался ли близко? Из Массилии он сбежал сразу же, как я пришла в себя, значит — знал и чего-то опасался? Или Люшё просто так его отослал?

— Отчего же неудачнику? — интересуется Руссо.

— Оттого, что вся эта ваша затея со мной была ошибкой. Вы, конечно, пока ещё этого не поняли и уверены в обратном, но — готова поспорить, ничем хорошим для вас она не закончится. И достанется всем — и вам, и вашим подручным. И тем более достанется, чем больше на вас жертв. А что-то мне подсказывает, что немало.