Книга Виктория - значит Победа. Каждому по делам его, страница 202 – Салма Кальк

Что же, сегодня меня встречали, как подобает. Выстроились в холле все, сколько их тут осталось. Кстати, возможно, их устрашила судьба Кошака — того-то повесили без всякой жалости, и я велела сообщить об этом накануне своего появления. Все прониклись и я не видела ни у кого жажды бунта или мести.

Что ж, дом осмотрели и оценили, и я распорядилась — сдавать в аренду. Можно вместе с прислугой, но платить будет наниматель, а не я. Если не захочет — милости прошу на волю.

Некоторые захотели на волю, и я отпустила без сожаления. Трое попросились со мной в Массилию — не отказала, но предупредила, что придётся работать. Остальные пожимали плечами — мол, мы не знаем, что же вы, госпожа Виторьенн, так сурово-то, это ж всё Шарлотт да Кошак, они вообще любовниками были, вот с них и спрашивайте, а мы не при чём.

Шарлотт извлекли из подвала, и она рыдала и заламывала руки, умоляя простить. И вот как раз в сцене заламывания рук я и увидела у неё некое колечко с жемчужиной. Простенькое, но — совершенно такое же, как серьги и колье, оставшиеся в Массилии, ко двору я их даже и не брала.

— И откуда у вас этот предмет, Шарлотт, извольте сказать, — поинтересовалась я.

— Жених подарил, — мрачно ответила она.

— Какой жених? Извольте сказать правду. Не захотите говорить добровольно — мы же поможем, — я не собиралась её жалеть, вот никак.

Она покуражилась сначала, похрабрилась, похныкала, даже сказала мне немного гадостей — мол, что-то я недолго вдовела, быстро замуж выскочила. Но когда я взяла её за горло щупальцем, начала говорить по делу. Оказалось, что кольцо и впрямь привёз ей Кошак, когда прибыл из Массилии после убийства господина Гаспара, как я понимаю — вскоре после того, как я очнулась, выбралась из спальни и начала командовать. Сказал, что забрал у меня, пока я была ни жива ни мертва, предполагая, что мне украшения больше не понадобятся. И обещал ещё что-то из хозяйкиных вещей, то есть — моих. И она даже кое-что взяла из моей комнаты, какую-то шаль с кистями. А потом оказалось, что я не просто выжила, но ещё и лихо всем там верчу, и рано или поздно появлюсь в столичном доме, и ни Шарлотт, ни Кошаку этого не хотелось. Они не думали, кому достанется дом, если не станет меня. И просто договорились с покойным уже Руссо, что доставят ему мага для опытов — раз я теперь маг.

— Вас бы самих для опытов, — поджала я губы.

В целом оказалось, что Шарлотт только оказывала содействие своему жениху Кошаку, а сама никого не убивала и не грабила. И максимум — помогла отправить меня в тот странный построенный господином Руссо портал. И теперь рыдала и просила прощения.

Почему-то мне не было её жаль. Я распорядилась — высечь и выгнать. И кажется, меня поняли и одобрили. Распоряжение исполнили тут же, и нет, я не смотрела, остались ли у той Шарлотт силы уйти из моего дома на своих ногах. Гуманность? Только к тем, кто готов быть гуманным со мной.

Осмотр дома показал примерно то же самое, что я уже видела в доме на Морской в Массилии. Небольшие комнатки, куча хлама, от которого никто не избавлялся, потому что — а вдруг понадобится. Почти весь этот хлам уже невозможно было как-то нормально использовать, но я распорядилась — рассмотреть, рассортировать, сжечь, раздать, продать, отчитаться мне лично. Гаспар в личных делах был дураком и скрягой, и пусть он на том свете получит всё причитающееся за свою здешнюю жизнь.