Книга Дракон с багом. Записки попаданки, страница 7 – Анна Айдарова

Я все-таки попробовала. На языке развернулась целая гамма ощущений: от сладкого до металлического привкуса, а в конце будто кто-то щедро посыпал все солью. Я съела три ложки и сдалась.

— Вы этим питаетесь постоянно?

— Ну… не всегда. Иногда я забываю приготовить.

— А это называется «приготовить»? — Я ткнула ложкой в остатки.

Энтон пожал плечами и был готов начать лекцию о том, как его кашка восстанавливает силы и улучшает когнитивные функции, но я грозно оборвала:

— Кофе к булочке есть?

Там во второй мисочке лежала вполне милая булочка. Я на нее возлагала большие надежды. И зря! Потому что стоило мне только руку протянуть к ней — как она пищать начала. Я руку отдернула тут же. Я-то не завтрак!

К счастью, кофе нашелся. Он был отвратительный, пережженный и горчил так, будто его заваривали на углях, но по сравнению с сияющей слизью и верещащей булочкой (она, кстати, замолчала, как только я руку от нее убрала и попискивать начинала только когда я на нее смотрела) казался божественным напитком.

После завтрака (ну, назовем это завтраком, хоть я и не уверена, что мой желудок согласился) я взялась за уборку. А что еще-то? Да мне и понравилось: берешь детальку, протираешь — и она сияет, кладешь в кучку к другим таким же деталькам — и понимаешь, что мир становится более упорядоченным, пыль протрешь — вообще красота!

Мастерская, похоже, давно уже пребывала в состоянии хаоса. И это еще мягко сказано. Казалось, что сюда десятилетиями сносили всякий металлолом, старые бумаги — я тут и газеты нашла, и вырванные страницы из книг, — куски проводов, непонятные кристаллы и обломки механизмов. В воздухе пахло железом, пылью и какой-то сладковатой гарью.

Закончив со столом, я переместилась на подоконник. Наваленные ящики, преисполненные пятен, пыли, паутины и грязи, просто-таки поразили мое воображение. Я вывалила все из них и начала перебирать. В первый ящик складывала шестеренки, протирая их предварительно; во второй пошли разнообразные медные трубки; в третий — линзы. Одна из линз была огромной, мутной, с лопнувшим стеклом. Я поднесла ее к глазу, хотя что в этой мути исцарапанной можно рассмотреть, и обалдела. Только представьте, внутри я увидела практически бескрайнюю зеленеющую равнину и лес на горизонте, и замок в дымке, там же, у горизонта. А я как будто мчалась по этой бесконечной равнине под ярким синим небом…

— А ну, брось! — рявкнул мой хозяин. Я аж подпрыгнула и бросила. При чем и линзу, и тряпку, и все это — прямо по назначению, в Энтона. А нечего подкрадываться и орать!

— Сказал же, не трогай ничего! — обиженно буркнул он, отряхиваясь. Тряпкой я попала, пыли в воздухе кружилось — как на параде.

— Подумаешь, — прошипела я. — Жадина.

— Не жадина я, — обиделся Энтон. — Тебе нельзя, может что нехорошее случиться!

Ага-ага, поверила. Отвернулась и продолжила прибираться. Фиг с ним, с подоконником. На очереди шкаф. Книжки — это мое. Это я люблю безумно. Но и здесь мне не повезло: забиты полки были газетами, журналами и бумагами, все было пыльным до жути, я расчихалась, но мужественно продолжала сортировать бесконечную макулатуру: чертежи к чертежам, журналы к журналам, листочки — в отдельную кучку. И тут я опять обнаружила кое-что интересное: среди груды железяк лежал небольшой ящичек, а в нем — аккуратно собранный механизм. Маленький, размером с ладонь. Шестеренки блестели, поверхность была чистейшей, а в центре — вделан кристалл, переливавшийся мягким голубым светом.