Книга Врата Полуночи, страница 2 – Анна Айдарова

Борясь со странным предчувствием и ощущением, что мир раздваивается перед ней, показывая свою истинную сущность, Мира собралась в дорогу. Тетка жила в соседней области километров за триста от интерната, и путь предстоял неблизкий, с несколькими пересадками и пешими путешествиями. Это пугало куда меньше, чем неизвестность, поджидающая ее на месте. К слову, добрались они относительно легко.

Не удосужившись осмотреться по прибытии, утром Мира была крайне удивлена. Захламленную комнату наполнял душный аромат сушеных трав вперемежку с пылью, и вообще вся комната — единственная в доме — выглядела нежилой и затхлой. Загаженный стол занимали бутылки темного стекла, ступки с мерзкой по виду и запаху гадостью, пухлые блокноты с желтыми вываливающимися страницами, а пятна от кофе, казалось, въелись в столешницу и взирали на всех входящих с немым укором. Закутанная в платок хозяйка казалась оболочкой, из-под которой проглядывало что-то звериное, страшное и нездешнее.

Тетка была не просто странной. Приземистая и крепкая, она казалась простой крестьянской бабой с одной мыслью во взгляде — как бы выгадать. Где и чем — не важно, лишь бы всё в дом. Хитрая той особой крестьянской хитростью, которая помогает выжить, казалось, она и не видит ничего больше. Вот и племянницу забирает: «Доброе дело, о душе пора думать», — твердили соседи. «Да никто ты мне. А вот доглядишь меня, а я тебе дом, чем плохо? Нужны мы друг другу», — заявляла тетка, помешивая почти несъедобный суп в кастрюльке. Кухня явно была не её коньком. Мира давилась дурно пахнущей жижей под жестким взглядом и ненавидела, сама не разбирая, что — то ли тетку, с её бесконечными попытками приготовить, то ли дом, то ли все сразу. Обычная. Самая обычная тетка, каких много. И мысли обычные, и всё — обычное тоже. Но как-то слишком. И нет-нет, да и виделось под этой оболочкой рано повзрослевшей Мире совсем другая женщина — дикая, темная, властная. И тоже — ненавидящая всё и всех.

Что ж, скрывать себя Мира тоже умела. Сначала неосознанно, от страха — не хотела выделяться, ибо понимание «я не такая» пришло слишком рано. А затем и осознанно — научилась пользоваться своим даром, создавала видимость безобидной дурнушки и всё хотела попробовать нечто большее. Но и останавливало каждый раз что-то — осознание ли, что время еще не пришло, а может и страх разбудить нечто, с чем можно ведь и не справиться — не зная да не умея.

Но куда больше Мирену в её новом статусе приемыша-приживала злила необходимость подчиняться странным правилам. Кроме уборки донельзя загаженной комнаты и кормления живности, в изобилии бродившей везде, где вздумается и где вздумается же гадившей, требовалось от Миры достаточно: тетка все время выгоняла её с поручениями из дома, как только приходила пора варить обед. Лицезреть приготовление ужина и завтрака дозволялось. Еще в обязанность Миры вменялось посещение леса, поля, луга или кладбища — любого места, которое указывала тетка ив то время, в которое той могло заблагорассудиться вытащить воспитанницу из кровати: в полночь так в полночь, в три утра — так в три утра. До поры до времени Мира покорно вылезала из постели и брела, куда посылали, но все чаще задавалась вопросом — зачем?

Ей давно стало понятно, что приобретенная «родственница» — родственница ей только в подделанных документах. А вот саму Миру она выбрала не случайно, угадав в ней сродный со своим дар, силу. Но учить, а тем более передавать что-то — не спешила. Готовила к чему-то, подсыпая в обеденную похлебку свои загадочные порошки? Что? Мира терялась в догадках, но все меньше хотела тупо подчиняться, есть непонятное варево и задыхаться в невозможности что-то изменить. И тогда она сбежала.