Книга Врата Полуночи, страница 3 – Анна Айдарова

Года с теткой ей хватило, чтобы немного понимать, чего она хочет, а вот чего стоит ее сила — так и оставалось скрытым. И не было рядом никого, кто указал бы ей путь. Или просто помог. Покидая загаженную комнату в деревенской усадьбе Мирена как-то не учла, что никто не собирается кормить ее — хотя бы и гадостью, заботиться о крыше над головой в дождь и о ночлеге. Пришлось научиться делать все это самой. Думая, что она готова ко всему и все видела, она теперь действительно увидела. Если не все, то многое. И большая часть этого увиденного совершенно не понравилась девушке. Но пути назад она не видела. Скиталась по заброшенным домам, промышляла на вокзалах, узнавая жизнь в самом неприглядном ее виде. Плакала от злости и невозможности выйти из этого замкнутого круга, но возвращаться куда-либо — к тетке или в интернат — не спешила. Что-то — предчувствие? или осознание? — не давало ей изменить свое положение. И если со стороны это виделось и даже казалось возможным, то сама Мира не могла ничего решить — словно кто-то накинул ей платок на глаза.

Она просто ждала. Не понимала — чего, не знала — зачем, но ждала. Иногда ей казалось, что ожидание завершится с появлением прекрасного принца — кто в шестнадцать лет не жаждал получить принца на белом коне, в сияющих на солнце доспехах? Или без коня и доспехов, ладно уж — можно любого, даже в грязном жигуленке, дышащем на ладан. Но принцы не спешили. А то, что появлялось на пути девушки — было… не тем. Не таким. Должно было случиться что-то еще, что-то. другое? Смириться бы с тем, что подобные предчувствия — морок, только Мира все равно ждала. И на вокзале, где сердобольные продавщицы изредка отдавали ей просроченное — «все равно выбрасывать» — ждала. И прячась от полиции — ждала. И зарабатывая на вокзале — какими только способами иногда не зарабатывая, законными и не очень, или даже очень незаконными — все еще верила, что что-то можно изменить. До определенной поры.

Потом — перестав ждать — она стала безразличной. Машинально меняя станции и городки, сливающиеся в ее памяти в единую серую массу, Мирена не думала, что дальше. Движение хоть как-то избавляло от мыслей, и новые впечатления пресекали возможность задуматься. А для нее именно это и стало главным — не думать, просто быть, просто.

Потом началось отчаяние. На самом деле — закономерный итог, потому что никак по-другому нельзя было закончить тот кошмар, в который погрузилась Мира. Часто ей казалось, что все, дно достигнуто и нельзя падать ниже, но как Алиса в кроличьей норе — все летела и летела вниз. А потом что-то произошло.

Это самое «что-то» Мира потом называла срывом масок — красиво, романтично и с надеждой, так на ее взгляд это звучало. Ее нашла тетка. Только больше она не пряталась от Миры — и перед ней, среди людского потока отъезжающих и возвращающихся, среди мусора и обрывков, была совсем иная женщина. Та самая, дикая своей темной красотой — или уродством, это как посмотреть и как оценить — настоящая, без масок и тайн.

— Пойдем домой, Мира. Теперь ты готова, — и Мирена поверила. Она вернулась в сонный город, наконец-то поняв и приняв себя и свою силу. Куда там было тетке Магде до собственной воспитанницы!

И Магда только улыбалась, наблюдая, как расцветает новая сила, как Мира превосходит в знаниях своего учителя — редко кому из живущих в чуждом людском мире выпадает такая удача. Стоило ли только радоваться своей избранности?