Книга А не как Лёнька!, страница 118 – Анастасия Енодина

— И почему же? — спросил Лёня уже ровным голосом: стадия страха и растерянности быстро прошла, сменившись чем-то непонятным. Теперь было уже не жалко нас, и ощущение, что всё правильно, усилилось настолько, что не оставила места никаким другим эмоциям.

Всё правильно. Это не могло быть радостно, но и не могло быть грустно, и потому мы пребывали в странном отрешённом состоянии, чувствуя себя просветлёнными от постигнутой истины.

— Кто-то из небесной канцелярии включил модное критическое мышление и сделал минимум, необходимый для осуществления цели. — Слегка улыбнувшись, поделилась я мыслями. — Этот минимум — наше взаимодействие с Сашей. Большего не требовалось, чтобы и он, и Ира, и Маша, и Богдан смогли найти свои вторые половинки.

— Типа моя Ира половинка твоего Саши? — приподнял брови Лёнька и, покачав головой, признался: — Слушай, я тебя вообще иногда не понимаю. То тебе надо его с Машей разлучить, то ты самолично готова отдать его Истоминой… Которой он, кстати, нужен так же, как и Маше: то есть, вообще нахрен не нужен.

— А по-моему, они поладили, — не согласилась я. — И вообще, сам подумай: поцелуи не работают. Ничего не работает. Мы не вернёмся, Лёнь… И если тебе нужно найти в произошедшем какой-то смысл, то прими мою теорию.

Сыроежкинхмыкнул, недовольный тем, что я, безусловно, права.

Полненькая дежурная медсестра выключила свет в коридоре, погрузив нас с Лёнькой в темноту, и парень обнял меня сильнее. Оказалось, его прикосновения не противные, если знать, что он не считает меня своей девушкой и обнимает только ради поддержки.

На миг меня пронзила страшная мысль: что, если мы могли бы очнуться, если б поцеловались? Что, если моя судьба — это именно Лёнька, и только кома могла помочь мне принять это?

Хотя нет. Даже кома и всё происходящее не заставит меня посмотреть на Сыроежкина, как на парня…

Пока я мучилась бредовыми мыслями, глядя на свет в конце коридора, который почему-то начинал меня пугать, начало происходить что-то странное.

Я сперва не поняла, что это. Какое-то смутное тревожное ощущение, как предчувствие чего-то нехорошего, захлестнуло меня, и я замерла, стараясь понять себя.

Лёня тоже вдруг встрепенулся и посмотрел на меня как-то испуганно. Отстранившись, заглянула в его глаза, но нашла в них отражение своей растерянности.

— Что? — насторожилась я, предчувствуя неладное: Лёнька был, конечно, эмоциональным парнем, но не настолько, чтобы просто так пугать меня.

— Что-то происходит… — пробормотал он, нахмурившись и прислушиваясь к своим ощущениям.

Я затаила дыхание, чувствуя, как тревожно колотится сердце от этого непонятного Лёнькиного взгляда и от того, что я чувствую то же самое, но не могу никак определить, что это.

— В смысле? — потребовала объяснений, уже нервничая и начиная паниковать. — Что происходит?

— Я не знаю… — ответил он растерянно. Словно я… засыпаю… Мы ведь не спим, мы духи, но сейчас…

— Погоди, не паникуй! — я схватила его руку и сжала в своей. — Может, у духов просто другой режим? Ну, не 8 на 16, как у людей, понимаешь? Может, у них сон и отдых чередуются неделя через два дня или как-то так! Вот, неделю мы бодрствовали, а теперь пора спать…

— Мы не неделю бодрствовали, Дарин, а куда больше, — отозвался Лёня, и голос его показался мне каким-то далёким, словно это говорил не находящийся в сантиметрах от меня парень, а кто-то, стоящий в другом конце комнаты.