Книга Обманутая жена дракона, страница 108 – Властелина Богатова

— Нам нужно поговорить, — отвечаю я и переступаю порог.

Разговор занимает всю оставшуюся ночь. Орвель выслушивает все подробности последних событий. Я чётко и ясно излагаю, как Шерелин закинуло в прошлое, а меня — следом, о заговоре и ловушке, о своей роковой ошибке…

Орвель хмурит брови, слушает и наконец говорит:

— Я знаю, о чём вы говорите, Дер Крейн, — его голос медленный и хриплый, взгляд глубокий, каким и должен быть у старика, знающего и видящего дальше, чем зрелый самец, чей разум затуманен кипящей кровью и жаждой наследника.

— Драконица носит сильного ребёнка, способного стать проводником сквозь пространство и время. Но только для одного из вас.

«В первый раз это была Шерелин, когда она погибла от предательства…» — пронзает меня догадкой.

И меня разрывает на части от боли за мою любимую.

— Во второй раз — тебя, потому что ты должен был умереть, — продолжает старик.

— И что же теперь делать?

Лекарь пристально смотрит на меня и наконец отвечает:

— Жить дальше. Ты знаешь, что Шерелин беременна, сможешь её защитить и не допустишь прежних ошибок. Козни императрицы сумеешь предупредить, теперь тебя не обмануть.

Я сглатываю ком в горле.

— А она? Моя Шерелин… так ничего и не вспомнит?

— Нет, — медленно качает головой Орвель.

Я долго молчу. Грудь будто сжимает стальной обруч.

— Значит, всё начинать заново, — хрипло выдыхаю. — Смотреть ей в глаза и знать, что она не помнит, кем я для неё был. Что я своими руками разрушил всё.

Провожу ладонью по лицу, словно стирая навалившуюся пелену усталости.

— Я так не могу.

Как жить, зная, что всё, что было между нами, осталось только во мне? Как смотреть на неё и не говорить, что я виноват в каждой её слезе, в каждом её страхе?

Всё внутри выворачивает.

— Она должна всё узнать, — глухо отвечаю я. — Кем я стану, если скрою своё предательство, как последний трус? Я генерал, дракон. Я не хочу больше её обманывать. Никогда.

Тишина в ушах звенит. Невыносимо тяжело на душе. Нечем дышать.

— Если она вспомнит, то не простит, — буравит меня взглядом Орвель. — И вас закинет обратно, где всё и решится. Готов ли ты принять собственную смерть?

* * *

От лекаря я уехал разбитый, не находя себе места, и наблюдал, как рассвет золотит деревья и небо. Такое глубокое, свободное, свежее. Дракон во мне рвался к нему. Но это не спасало от клетки, в которую я сам себя загнал.

Выйдя из кареты, я направился в свой кабинет. Опускаясь в кресло, я почувствовал, что оно холодное, как и стены, будто меня не было здесь целую вечность.

У нашего с Шерелин ребёнка — невероятная сила. Внутри меня распирают гордость и радость. Я так ждал этого.

Орвель сказал, что сама по себе эта сила не может перебрасывать сквозь время. Такое под силу лишь Сфере Судеб, древней, как сама Империя. Значит, сила нашего сына — лишь проводник. Канал.

У нас будет сын, я это знаю. Чую нутром, а раньше не чувствовал — на мне было заклятие, что императрица наложила, когда я на приёме во дворце выпил из поданного ею кубка.

Я ведь видел, что она что-то замышляет. Но не думал, что пойдёт на такую подлость, и что Беттис мне подложат в постель.

Мой сын… Он — всего лишь отклик на боль Шерелин. На крик матери, разорвавший ткань мира. Он слышит её, как не слышал я. Даже не родившись, он защитил её, как не защищал я. Вернув нас в тот момент, когда можно всё начать сначала.