Книга Обманутая жена дракона, страница 24 – Властелина Богатова

Раскрываю книгу, и первое, что мне попадается, это выведенные красивым контуром строки:

«Иногда, чтобы остаться собой, приходится отпустить всё — и дом, и любовь, и даже то, во что верил. Потому что по-настоящему свободным становишься только тогда, когда перестаёшь жить в чужой лжи».

Я задерживаю дыхание, и меня словно молнией пронзает. А любил ли меня Ройнхард? Кем я была для него? Если бы родила детей, он бы считал меня любимой женщиной? Или просто вещью, средством достижения своих целей, исходным материалом?

Именно так и было, всегда. А я… Я поддерживала эту роль, обманываясь, что любима. Не любима, никогда, ни разу.

Горечь комом подкатила к горлу. Как? Как же так? Вот где моя ошибка. Я не дала понять Ройнхарду, что я ценность, что я личность и важна, что я не просто красивая статуя в его доме. Так ведь он меня воспринимал? Да? А я разрешала. А теперь он думает, что я потерплю его любовницу. Буду молчать, смирюсь, проглочу обиду, наблюдая, как он развлекается с Беттис в нашем доме.

Гнев обжёг горло, запылал углями перед глазами. В груди запекло от боли. Стискиваю книгу в пальцах, сдерживая себя от порыва разорвать её, сжечь.

Но донёсшийся до слуха быстрый топот за дверью заставил меня мгновенно очнуться, а короткий стук — подскочить на ноги. Поднимаю упавший на пол сборник и иду к двери.

В комнату вбегает Кармен.

— Госпожа, госпожа, ваш муж, господин Крэйн, он здесь, нашёл вас, с господином Мериеном спорят, — приглушённо испуганно тараторит Кармен.

Я и в самом деле слышу с улицы какие-то звуки.

— О чём спорят? — возвращаюсь к служанке.

— Не знаю, госпожа, не расслышала толком, на улице они, — мотает головой, продолжив бубнить Кармен, — но господин Крэйн выглядит очень злым, очень. Вам нужно спрятаться, идёмте, Эвелен велела спуститься вниз через тайный ход.

Меня покрывает всю липким потом, сердце колотится так, что, кажется, проломит грудную клетку. Стискиваю жёсткий переплёт книги в дрожащих пальцах.

Так, спокойнее, Шерелин, без паники.

— Живо, идём, — подталкиваю Кармен к двери.

— Ох, ваши вещи, госпожа! — бросается она к саквояжу.

Ройнхард

Я знал, что она здесь. Дракон чуял её. Аромат ириса перебивал запах корицы, но это был точно он.

— Господин Крэйн, мы с супругой уже отдыхаем, могли бы мы перенести разговор на утро? — лекарь устало потирает переносицу.

В груди клокочет ярость, магия бурлит в венах. Меня сорвали из штаба, я вынужден гоняться по всему Глинфорсту, бросить, мать твою, всё, чтобы мне сказали перенести разговор⁈

— Где Шерелин? Я знаю, что она здесь, — рычу, теряя терпение.

— Господин Крэйн, прошу вас, — голос лекаря напряжён, но он упрямо стоит на своем, — она только что приняла успокоительное. Ей нужен покой.

Дракон внутри меня рвется наружу, подталкивая к необдуманным действиям. Запах ириса становится невыносимым, он душит меня, словно напоминание о том, что я теряю контроль. Я его потерял ещё в штабе. Как она посмела уйти из дома за моей спиной, наплевав на мою репутацию⁈

— Покой? — ядовито шиплю я, чувствуя, как магия просачивается сквозь пальцы, обжигая воздух. — Она сбежала, молча, моя жена! Я потратил чертов день, чтобы услышать, что ей нужен покой? Серьёзно⁈

В глазах лекаря мелькает испуг, но он не отступает.

— Я понимаю ваше беспокойство, господин Крэйн, но почему не дождаться утра? Вы придёте в себя, Шерелин отдохнёт, и тогда вы сможете обо всём поговорить.