Книга Обманутая жена дракона, страница 31 – Властелина Богатова

— С чего ты так решил? — отвечаю, опускаясь в глубокое массивное кресло.

— Ну как, весь штаб знает, что в твоей постели её сестричка, как там её, Беттис? Не удивлюсь, что твоя жена этого не одобрила.

— Я решаю, с кем мне быть и как действовать. Но да, Шерелин психанула и сбежала. Точнее, я её отпустил. Она вернётся, — бросаю очередной взгляд на часы. Делаю глоток вязкого напитка с виноградным душком и расслабляю плечи.

— Я, конечно, знал, что ты страшный человек, но она не солдат, а женщина, — возражает друг, понаблюдав за мной.

— Она знала, что такое может случиться в любой момент. К тому же, — ещё один глоток, — Шерелин не единственная.

Джеил несколько секунд молчит, не отводя от меня взгляда, а потом задается беспокоящим его вопросом:

— Ты ведь её любишь, Ройн. Хоть раз признай это не мечу, не императору, не мне, а самому себе. Себе-то можно.

Любовь… слабость. Зачем она мне, когда есть долг? Но её улыбка… этот взгляд… тело… Чёрт, да замолчи уже! Она не может дать мне наследника, вот и всё. Это главное.

Морщусь. Вино печёт горло, но не так сильно, как эта его до бешенства спокойная правда.

— Любовь — это контроль. Попытка управлять другим. Любовь это миф, выдумали для того, чтобы удержать. Её не существует. Есть привязанность, привычка, и это обличают таким большим словом, оправдывая свою слабость и неспособность быть собой. Любви не существует.

— Не существует или не должно существовать? Это разные вещи, — усмехается Фэйнорн.

Я вздохнул и бросил суровый взгляд в его сторону.

— Ты забыл, кто я? Я дракон, и для спаривания мне не обязательна именно она. Мне нужен наследник, Шерелин не может мне его дать, не смогла за три года… Как ты думаешь, о чём я должен думать? О любви? — голос понижается и следом взрывается, обрываясь на полуслове: — Какой нахрен в этом смысл, если?..

Она жила как на пороховой бочке, знала, что в любой момент я могу использовать её сестру для продолжение рода, ничего личного. Шерелин не последняя в очереди. Империя, статус, власть важнее, чем все эти бабские чувства. Так всегда было, так всегда будет. Я не мальчик на побегушках, чтоб за юбкой её таскаться. Я генерал, я сама власть, я тут закон и порядок устанавливаю.

Задерживаю дыхание, на миг погружаясь в прошлое. Шерелин как кошка жмётся, такая хрупкая, манящая, теплая, до боли красивая… и только моя.

Чёрт бы побрал эти воспоминания!

Отворачиваюсь, моргаю, в глотке пересохло. Хватаю бокал.

Если она ещё не поняла, кто в доме хозяин — заставлю понять. Жестоко, но по-другому никак.

Злость на самого себя кипит в венах, давит на череп. Нельзя позволить этой… дурацкой привязанности… ослабить меня. Я хочу, чтобы она была рядом. И всё. Сейчас, немедленно вернулась домой, в чём, чёрт возьми, трудность⁈

— Беттис станет моей иллариэ, если забеременеет, — отвечаю после паузы другу.

— Ты правда думаешь, что Шерелин вернётся?

— Уверен. Она без меня никто. И вскоре это поймёт.

Друг скептически хмыкнул.

— Ты вообще за кого? — задаю вопрос, изучая его взглядом.

— За тебя, конечно. Я знаю, о чём ты говоришь. Ты прав, но Шерелин мне симпатична как сестра, честно, — скалится в плотоядной ухмылке. — Она умная, мне нравятся умные женщины. Просто… не знаю, тупик какой-то, дружище.

— Такова жизнь. Шерелин смирится, она не из тех, кто распускает сопли. Перебесится, я уверен.