Книга Обманутая жена дракона, страница 64 – Властелина Богатова

— Я развелась с тобой. Всё кончено, — бью словами.

Голос дрожит от холодного ужаса, сплетающегося с чем-то тёплым, предательски знакомым. Его руки сжимают меня так, будто хотят и удержать, и сломать. Мне нечем дышать в сдавленные рёбра, но это ничто по сравнению с тем, как бешено бьётся сердце — будто рвётся к нему.

— Кончено? — его смех низкий, обволакивающий. Губы касаются виска, и я вздрагиваю — от страха, от воспоминаний о тех мгновениях, что мы были вместе. — Ты действительно так думаешь?

Дыхание перехватывает. Он чувствует это. Всегда чувствовал. Видит мой страх, слышит, как кровь стучит в висках, как пальцы непроизвольно цепляются за его рукав — то ли чтобы оттолкнуть, то ли чтобы... Нет. Нет.

— Ты дрожишь, — шепотом, почти ласково. Но в следующее мгновение его пальцы впиваются в запястье, и я сдерживаю стон. — И всё равно не перестаёшь бороться. Глупая.

Глаза застилает пеленой от ярости или душевной боли. Или от чего-то ещё, чего я не смею назвать? Он прав. Я глупая. Потому что даже сейчас, когда каждый нерв кричит об опасности, тело помнит его. Помнит тепло, силу, власть. И предательская часть шепчет: “Он всё ещё твой”.

— Отпусти, — снова бормочу, но звучит это уже как мольба.

Ройнхард притягивает меня ближе, и на миг его дыхание смешивается с моим.

— Никогда.

Зрачки дракона сужаются и вытягиваются, превращаясь в узкие щели. Мне кажется, что он отступает, но это лишь для того, чтобы обхватить меня под бедра.

Короткий рывок, полет, падение на широкое плечо.

Дер Крейн просто запрокидывает меня на своё плечо и несёт в противоположную сторону от дворца.

Я даже не пытаюсь шелохнуться, кровь приливает к лицу, задыхаюсь и не могу ничего сделать, лишь ухватиться крепче за его одежду, чтобы не бултыхаться как мешок с зерном.

И это посередине дороги, так, будто я имущество.

— Отпусти меня, Ройнхард, — шепчу я и бью кулаком, каждый шаг, твёрдый и уверенный, отдаётся в висках.

Он и в самом отпускает, точнее, снимает со своего плеча и бросает на сиденье кареты. Не моей, а его. Запирает с грохотом дверь.

А я не могу пошевелиться, прихожу в себя, когда слышу распоряжение мужа:

— В Блион.

Что?! Подскакиваю и хватаюсь за ручку.

Только не туда! Оттуда мне не выбраться никогда! Отчаянно дёргаю дверь, в этой карете нет даже окон.

— Кармен! Я хочу, чтобы Кармен была со мной!

Голос срывается, превращаясь в хриплый шёпот, но солдаты уже строятся в ряд. Карета дёргается вперёд, и я падаю на жёсткое сиденье, пальцы впиваются в обивку.

Темнота. Духота. Только лёгкий мерцающий свет пробивается сквозь узкую щель в дверях, рисуя на полу дрожащую полоску. Я прижимаюсь к ней, как к последней ниточке свободы, но вижу лишь мелькающие тени — солдаты, деревья, дорога, которая уносит меня всё дальше от дворца.

Блион.

Я видела его лишь раз — высокие чёрные башни, вросшие в скалы, как когти дракона. Окна — узкие, как бойницы, каменные стены, вечно холодные, будто впитали ледяное дыхание гор. А вокруг — ни души. Только шум реки, что бьётся о камни, преданно омывая, словно ступни хозяина.

И теперь он везёт меня туда.

Дрожу не от страха. Нет. Это что-то другое. Где-то глубоко внутри, под грудой паники и ярости, просыпается та часть меня, которую я теперь ненавижу.

Драконица.

Она радуется.

Радуется его силе. Его ярости. Тому, как он забрал меня, как будто я его добыча.