Книга Обманутая жена дракона, страница 88 – Властелина Богатова

Император стучит пальцами по массивному подлокотнику, взгляд исследует так, что кажется он вот-вот заглянет прямо в душу, сорвёт с меня покровы молчания.

— Я приглашаю Дер Крейна, он должен прибыть, — произносит император, не отводя глаз.

Я вскидываю подбородок. Разве это обязательное условие? Горло пересыхает, но я не решаюсь спросить.

— Волтерн, — вдруг обращается к герцогу император, — я хочу поговорить с Шерелин.

— Да, конечно, — вежливо соглашается Баернар, бросая мне быстрый взгляд поддержки, но в его глазах тоже тень тревоги. Он отступает, и его шаги стихают за дверью.

Зал будто сжимается. Воздух становится плотным, вязким, трудно дышать.

Император и императрица переводят взгляд на меня, и я ощущаю их физически: словно две стены с разных сторон двинулись и начали давить, лишая пространства и выбора.

— Какова же ваша истинная причина расторгнуть брак с генералом, Шерелин? — на этот раз спрашивает императрица.

Две пары глаз уставились на меня, ожидая ответа.

Но как объяснить всё в двух словах о том, что именно случилось между нами, что случилось со мной, когда меня закинуло обратно в прошлое, чтобы не совершить повторной ошибки — остаться с ним и умереть от боли, застукав свою сестру с ним?

Как объяснить, что подвержен опасности мой ребёнок, о котором я поклялась никому не говорить?

Я словно попала в ловушку, из которой нет выхода. Скрывать свою тайну от императора — это предательство, измена, чем я тогда буду отличаться от своего мужа, если стану тут уклоняться от правды и лгать?

Ничем.

— Ты же понимаешь, Шерелин, так просто ты не можешь с ним развестись, даже если сфера показывает обратное, — продолжает императрица, — помимо традиций есть общество, долг перед империей, есть статус, есть обязательства.

— Да, я понимаю, но…, — поднимаю взгляд, — это вопрос жизни и смерти. От меня не будет прока империи, если я буду раздавлена.

— О чём ты говоришь, Шерелин? — хмурится императрица. — Тебе что-то угрожает?

Задерживаю дыхание в груди. Без признания меня не поймут, это очевидно, в худшем случае мне будет отказано, я останусь без поддержки, и сейчас решается всё!

Я раскрываю губы, чтобы произнести то, что всё это время скрываю ото всех, почти выдаю, но позади раздаётся шум, заставляя меня вздрогнуть, а императорскую чету настороженно посмотреть мне за спину.

— Ваше Величество, позвольте возразить! — сокрушается воздух грудным голосом.

Прикрываю веки, зная, кому принадлежит красивый мужской баритон.

Чёткие размеренные шаги остаются эхом по пустынному залу.

Ройнхард встаёт рядом со мной. Я держусь, чтобы не посмотреть на него, чтобы он не увидел моих эмоций.

— Некрасиво врываться без приглашения, генерал, — холодно произносит императрица, выражая справедливое замечание, но ведь это Ройнхард — ему всё прощается.

Впрочем, я убеждаюсь в этом уже сразу, когда мой муж твёрдо, но дипломатично отвечает:

— Условности — для придворных приёмов, Ваше Величество, — отрезал Ройнхард, и его голос зазвучал как сталь. — А то, что сейчас происходит, касается лично меня и моей супруги. Я требую как муж и как человек, облечённый доверием императора, чтобы мне предоставили слово. Полагаю, вы не станете препятствовать?

Императрица приподнимает подбородок и бросает взгляд на своего мужа.

— Разумеется, предоставим, — отвечает император, — раз ты так быстро явился, то мы все ждём объяснений.