Книга Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 4, страница 106 – Мосян Тунсю

Он так долго не двигался с места, что Шэнь Цинцю наскучило переминаться с ноги на ногу. Наконец он не удержался от того, чтобы приблизиться к платформе и, опустившись на корточки, всмотреться в лицо ученика, который не сводил глаз с тела. Спустя какое-то время Ло Бинхэ, не отводя взгляда, потянулся к поясу мертвеца и неторопливо распустил его.

Нога Шэнь Цинцю поневоле дёрнулась.

Слова «это зрелище было настолько прекрасно, что ранило в самое сердце» совершенно не подходили для этого момента, потому что тело Шэнь Цинцю, покоящегося на платформе… воистину производило не лучшее впечатление.

От шеи его сплошь покрывали трупные пятна, подобные весеннему многоцветью.

Стянув с себя верхнее облачение, Ло Бинхэ заключил тело в крепкие объятия, словно огромную куклу. Попадись он сейчас кому-нибудь на глаза, случайный наблюдатель наверняка перепугался бы до смерти или же в неизбывном отвращении покрыл бы его самыми грубыми словами, какие только ему известны. Однако на деле Ло Бинхэ лишь обнимал тело, ни в чём не выходя за рамки приличий.

Прижавшись подбородком к угольно-чёрным волосам учителя, он принялся поглаживать его ладонью по изгибу спины, будто утешая, и одновременно вливал в него колоссальное количество духовной энергии. Зеленоватые и лиловые трупные пятна постепенно выцветали, возвращая коже первозданную белизну.

То, как он это делал, не могло не тронуть глубинных струн в сердце Шэнь Цинцю.

Он вспомнил, как некогда делал то же самое для Ло Бинхэ.

Это произошло ночью, вскоре после переселения мальчика в Бамбуковую хижину…

* * *

…Дело было зимой – за окном завывал холодный ветер, насквозь пронизывая бамбуковую рощу пика Цинцзин, ему сопутствовал неумолчный шелест терзаемых стеблей.

Лёжа на боку на длинной кушетке, Шэнь Цинцю не спал – лишь отдыхал с закрытыми глазами, пока его ушей не достигли приглушённые звуки, доносящееся из маленького мирка по другую сторону ширмы, будто тот, кто их порождает, непрестанно крутится, тщетно силясь заснуть.

Вскоре поскрипывание кровати стихло: мальчик встал и, приподняв занавесь, тихо покинул Бамбуковую хижину.

И чего ради Ло Бинхэ вздумал ускользнуть из дома среди ночи вместо того, чтобы мирно спать?

Порывшись в памяти, Шэнь Цинцю так и не смог припомнить, что за причина могла заставить его ученика украдкой уходить по ночам, а потому, поддавшись любопытству, также поднялся с кушетки.

Благодаря несравненно более высокому уровню совершенствования его движения были стремительны и бесшумны, поэтому, когда он догнал Ло Бинхэ, идя за ним окольным путём, тот так и не заподозрил, что за ним следят.

Однако направлялся он не слишком далеко и отнюдь не в какое-то тёмное загадочное место, способствующее очередному приключению: очутившись на заднем дворе, Ло Бинхэ уселся на скамеечку, которую сам же и прихватил, и, сняв верхние одеяния, бережно сложил их на левом колене. Правой рукой он налил что-то в левую ладонь и растёр по телу – при этом он еле слышно втянул воздух.

В свете луны тело пятнадцатилетнего мальчика не казалось ни слишком тощим, ни мускулистым. Его кожу покрывали синяки всех оттенков синего и лилового, ночной ветер донёс до Шэнь Цинцю слабый запах спирта и лекарств.

– Ло Бинхэ, – разорвал тишину голос учителя.

Ошеломлённый подросток подскочил на скамеечке, причём аккуратно сложенная одежда упала на землю.