Книга Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 4, страница 121 – Мосян Тунсю

Его ученик уже не спал – он сидел за своим старым письменным столом. Вот только теперь его ноги не доставали до земли, а бумаги горой возвышались над его макушкой. Просматривая документы, Ло Бинхэ оставлял на них пометки киноварью.

Понаблюдав за ним, Шэнь Цинцю зашёл в комнату со словами:

– Что это ты делаешь?

– Учителя долго не было, – Ло Бинхэ поднял взгляд, – и некому было привести библиотеку в порядок. Этот ученик решил составить новый каталог и поместить его в хранилище.

– Лучше отдыхай и набирайся сил, сейчас большего от тебя не требуется, – заметил Шэнь Цинцю. – Тебе ни к чему беспокоиться о подобных вещах.

– Но учитель ушёл, а мне было нечего делать – вот я и подумал, почему бы не заняться этим?

Шэнь Цинцю присел рядом с ним и, немного поразмыслив, спросил:

– Ты не рад, что нам пришлось вернуться на пик Цинцзин?

– Что вы такое говорите, учитель? – слабо улыбнулся ему Ло Бинхэ. – Как этот ученик может быть не рад?

Шэнь Цинцю встал и неторопливо направился к выходу, но внезапно что-то сковало его движения.

Спрыгнув со стула, Ло Бинхэ обхватил его ноги.

– …Вы правы, – выдавил он сквозь стиснутые зубы. – Этот ученик… не рад!

– Что ж, тебе следовало сразу сказать, что тебе это не по нраву, – рассудил Шэнь Цинцю. – Отныне, если тебя что-то беспокоит, не держи это в себе. Если тебе здесь правда не нравится, мы покинем пик Цинцзин, как только ты восстановишься. В твоём нынешнем состоянии долгое путешествие доставит тебе неудобства, к тому же, случись что, хребет Цанцюн сможет дать тебе какую-никакую защиту.

– Мне всё здесь нравится! – воскликнул Ло Бинхэ. – Но мне по нраву пик Цинцзин, а не весь хребет Цанцюн – тот пик, где нет никого, кроме учителя и меня…

«Нет, – подумалось Шэнь Цинцю. – Тот пик Цинцзин, который ты любишь, никогда не существовал в действительности…»

– Учитель, – удручённо спросил Ло Бинхэ, – это правда, что, оставаясь со мной, вы не можете заниматься тем, чем вы хотели бы?

– А ты неплохо притворяешься спящим, – усмехнулся Шэнь Цинцю. – И слух у тебя хорош. Твоё боевое мастерство уже восстановилось?

– Учитель… – смутился Ло Бинхэ. – Я не желал возвращаться не потому, что мне здесь не нравится, а потому… что здесь нас могут с лёгкостью разлучить. – Помедлив, он продолжил ослабевшим голосом: – Будь я прежним, я бы не сомневался, что смогу приблизиться к вам вновь, неважно, к каким средствам пришлось бы прибегнуть; но такой, каков я сейчас… я чувствую… что не в силах соперничать с другими.

Шэнь Цинцю легонько похлопал его по макушке:

– И за что, по-твоему, ты должен соперничать? Тебе не надо ни с кем бороться, учитель и так пойдёт с тобой по доброй воле.

Внешность того, с кем ведёшь беседу, подчас имеет решающее значение: говори Шэнь Цинцю со взрослой версией Ло Бинхэ, он нипочём не заставил бы себя произнести вслух столь тошнотворно слащавые слова, даже приставь тот нож к его горлу. Но нынче за его ноги отчаянно цеплялась мини-версия, которую он мог с лёгкостью поднять на руки, готовая ластиться и капризничать в неутолимой жажде утешения, так что Шэнь Цинцю смог произнести это без какого бы то ни было внутреннего сопротивления.

Ло Бинхэ поднял к нему лицо – его глаза излучали лишь нежность и надежду. Он припал к груди учителя, и оба замерли, уставясь друг на друга.