Книга Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 3, страница 4 – Мосян Тунсю

«Дерьмо собачье! – негодовал про себя Шэнь Цинцю. – Именно им набиты мои мозги, раз я умудряюсь тешить себя подобными соображениями. У меня ведь нет стокгольмского синдрома – так с какой радости я растекаюсь в благодарности при малейших признаках хорошего обращения? С каких это пор вместо того, чтобы самостоятельно распоряжаться своей судьбой, я полагаюсь на чужую милость?!»

От безуспешных попыток переформатировать свои бедные мозги они так раскалились, что Шэнь Цинцю нечаянно порвал надвое страницу книги, которую читал. В тот же момент его ушей достиг громкий треск бамбуковых стеблей за окном. Подняв занавесь, чтобы посмотреть, что там такое, он обнаружил группу молодых демонов-слуг, суетливо снующих вокруг. Высунувшись из окна, Шэнь Цинцю поинтересовался:

– Чем это вы тут занимаетесь?

– Бессмертный мастер Шэнь, мы вас потревожили? – с крайней почтительностью обратился к нему слуга-демон и тотчас расплылся в подобострастной улыбке – можно подумать, он разговаривал не с пленником. – Мы здесь высаживаем бамбук.

– Бамбук? – оторопел Шэнь Цинцю.

– Так точно. Вам должно быть хорошо знакомо это растение из мира людей. В мире демонов он не очень-то приживается и плохо растёт, но повелитель полон решимости добиться успеха, так что придётся нам придумать какой-нибудь способ.

Наблюдая за ним, Шэнь Цинцю пришёл к выводу, что тот, кто обладает подобной силой и сноровкой, не может быть обычным слугой-чернорабочим – более того, у него закралось подозрение, что Ло Бинхэ согнал на это волюнтаристское начинание своих лучших бойцов. Заставлять таких мастеров сажать бамбук – поистине расточительно.

Но и этим дело не ограничилось. Первые два дня у Шэнь Цинцю совершенно не было аппетита, однако на третий день ему надоело голодать, и он снизошёл до того, чтобы обменяться парой игривых сдержанных фраз с симпатичной демоницей, светлокожей и фигуристой, и попросил её принести поесть.

Однако не успел он поднять палочки для еды, как понял, что не в состоянии проглотить ни кусочка.

Девица склонила голову набок и с улыбкой поинтересовалась:

– В чём дело, мастер Шэнь, это блюдо недостаточно аппетитно?

О, дело было вовсе не в этом – скорее, оно было чересчур аппетитно, причём этот аромат был до боли ему знаком. Минуло немало лет с тех пор, как он в последний раз его вдыхал, только и всего.

– Вы сами это приготовили? – опустив палочки, поинтересовался он.

– Вы, верно, шутите, – хихикнула она. – Я всего-то и умею, что забить да съесть добычу сырьём или дать ей малость полежать, прежде чем подать на стол. Я ни бельмеса не смыслю в вашей человечьей кухне – от всей этой возни с очагом, дровами, рисом, маслом и солью помрёшь с тоски.

…Вот ведь грёбаный сюрприз. Выходит, эта прекрасная девушка с нежным голосом и благоуханным дыханием – любительница тухлятинки. Шэнь Цинцю каждый день наблюдал за тем, как она протирает стол и подметает пол, и давно понял, что с ней обошлись несправедливо: судя по её силе, ей более подобало размахивать секирой в гуще битвы, разрубая врагов надвое, словно овощи да дыни, – и, видимо, именно это и было её истинным родом занятий.

– Тогда кто же это приготовил? – не меняясь в лице, глухим голосом спросил Шэнь Цинцю.

– Ох, я не осмелюсь сказать, – покачала головой девица. – Иначе господин меня прибьёт.