Книга Благословение небожителей. Том 1, страница 158 – Мосян Тунсю

И тут одна из девиц впилась взглядом в Ши Цинсюаня и воскликнула:

– Мэймэй^[24], у тебя такое хорошенькое лицо!

Се Лянь и Ши Цинсюань опешили, а потом дружно закивали.

– И правда, – забормотал Се Лянь.

– Хорошее, просто отличное! – подхватил Ши Цинсюань.

Женщины подошли ещё ближе и загалдели:

– Ну надо же, ни капли гнили.

– Где тебе так сделали?

– В чём секрет?

– Порекомендуешь мастера?

Ши Цинсюань не знал, что ответить, и лишь наигранно хихикал:

– Ох, надо же! Я тоже думаю, что моё лицо очень даже ничего…

Откуда ему было знать, как мертвецы ухаживают за лицом? Только и оставалось заливаться смехом, чтобы потянуть время. Как раз в этот момент группа развернулась, и Се Ляня ослепил блеск множества алых огней.

Перед ним раскинулся дивный, невиданный доселе мир.

Улица была широкой и такой длинной, что конца не видно. По обеим сторонам расположились всевозможные лотки и лавки, утыканные вывесками, а в воздухе, куда ни глянь, парили красные фонарики. По улице сновали толпы «людей», большинство из которых носили маски: грустные, весёлые, злые, изображающие человеческие и нечеловеческие лица. Наружность тех, кто не прятался, можно было бы назвать причудливой: у кого голова больше тела, кто худой и высокий, как бамбуковая жердь, а некоторые, плоские, будто лепёшки, ползали по земле и ругались всякий раз, как прохожие о них спотыкались.

Се Лянь шёл осторожно, внимательно глядя под ноги, чтобы ни на кого не наступить. Проходя мимо лотка с уличной едой, он увидел, как хозяин старательно размешивает суп в котелке огромной костью. Слюна сочилась у повара изо рта через щель между зубами и капала прямо в варево: кипящую жижу непонятного цвета, в которой уже плавали глазные яблоки. Се Лянь посмотрел на это и внезапно почувствовал себя увереннее.

На другой стороне улицы разворачивалось диковинное представление. Один демон, здоровенный детина, схватил другого – тщедушного, словно цыплёнок, – и, широко раскрыв рот, поливал того струёй пламени, а мелкий верещал, как свинья на бойне, и пытался вырваться. Зеваки вокруг хлопали в ладоши, смеялись и одобрительно покрикивали. Некоторые ненормальные даже принялись швырять деньги в воздух. Когда несколько бумажек приземлилось перед Се Лянем, он взял одну, поднёс к глазам и увидел, что это действительно ритуальные деньги.

Се Лянь двинулся дальше, и теперь его путь лежал мимо мясного прилавка, над которым покачивалась гирлянда из засушенных человеческих голов. Они были развешаны по размеру, от меньшей к большей, а под ними виднелись ценники: голова ребёнка – столько-то, мясо юноши – столько; женщины, мужчины, человеческие хрящи – для всего была указана стоимость. Мясником оказался кабан с длинной чёрной гривой, а рубил он мускулистую человеческую ногу, которая под ударами разделочного топорика дёргалась в конвульсиях.

Самая настоящая преисподняя, где демоны бесчинствуют и безудержно веселятся.

Люди, разделывающие кабанов, – дело привычное, но нечасто увидишь кабана, разделывающего человека. Се Лянь не удержался и ещё пару раз обернулся на диковину. Кабан, заметив его взгляд, спросил грозно:

– Чего зыришь? Брать будешь?

– Не буду, – покачал головой Се Лянь.

Кабан яростно рубанул по разделочной доске, и во все стороны полетела кровь.

– Хорош тогда пялиться! – рявкнул он. – Паскуда, на драку нарываешься? А ну, катись отсюда!