Книга Благословение небожителей. Том 1, страница 166 – Мосян Тунсю

Услышав, что им придётся играть с самим городским главой, призраки заколебались. Похоже, раньше такого не случалось. Может, кто и готов был рискнуть, но никому не хотелось выступать первым. Лан Цяньцю изо всех сил барахтался в воздухе и ругался:

– Кого это вы назвали вещью? Я не вещь! С какой стати вы на меня играете?

Женщины-призраки откровенно поедали его глазами, хихикая и облизывая губы ярко-красными языками, словно хотели проглотить парня целиком. Се Лянь покачал головой: «Ох, вот балбес. Тебе не стоит столько болтать».

Он вздохнул, вышел вперёд и сказал тихо:

– Позвольте мне попробовать.

Услышав это, силуэт за пологом замер, а затем не спеша поднялся.

– Очень хорошо, – заулыбалась девушка, – прошу молодого господина подойти.

Толпа расступилась, пропуская смельчака. Девушка двумя руками протянула подошедшему Се Ляню чёрную блестящую чашу для игры в кости.

– Ваш ход, – объявила она.

К предыдущим игрокам девушка обращалась на «ты», и, хотя она говорила вежливо, в её тоне не слышалось искреннего уважения. Однако к Се Ляню она обратилась на «вы» и весьма почтительно. Се Лянь взял из её рук чашу, поблагодарил и прокашлялся.

Раньше он никогда не делал ничего подобного и теперь просто тряс стакан кое-как с невозмутимым видом. Не выпуская чашу из рук, он поднял голову и взглянул на зависшего над ним Лан Цяньцю. Тот широко распахнул глаза и посмотрел на Се Ляня с надеждой, но, к счастью, промолчал. Выражение его лица развеселило Се Ляня, и принц едва сдержал рвущийся наружу смешок. Наконец он перестал трясти кости и замер.

Бесчисленное количество глаз уставилось на него, и Се Ляню показалось, что стакан в его руках прибавил в весе. Он не знал, правильно ли держит чашу, но собирался уже снять крышку и огласить результат, как вдруг девушка сказала:

– Подождите.

– В чём дело? – спросил Се Лянь.

– Глава города говорит, что вы неправильно встряхиваете кости.

Се Лянь удивился: «Оказывается, есть какая-то специальная поза? Мне что, раньше не везло из-за плохой осанки?»

А вслух спросил:

– Могу я узнать, как полагается это делать?

– Глава города приглашает вас подняться: он хочет сам научить вас.

Толпа духов недовольно заворчала. До Се Ляня донёсся шёпот:

– Глава города будет его учить? Неслыханно! Похоже, конец парню.

– Что тут происходит? Кто он? Почему его надо учить?

– А что не так-то? Разве есть какая-то особая поза для игры в кости?

Се Лянь тоже задавался этим вопросом, но девушка уже указала ему на красный занавес:

– Прошу.

Се Лянь подошёл к пологу. Тонкая ткань трепетала на воздухе, размывая красный силуэт за ней. Хуа Чэн встал напротив, и они с принцем оказались на расстоянии не больше половины вытянутой руки друг от друга.

На мгновение Се Лянь затаил дыхание. Он увидел, как чужая рука раздвинула красную ткань и легла поверх его ладони, сжимающей чашу. То была правая рука, бледная и изящная, с тонкими пальцами, средний – обвязан красной нитью.

На фоне чёрной как смоль деревянной чаши белый цвет казался ещё бледнее, а красный – ещё ярче. Се Лянь медленно поднял глаза.

За тюлевым занавесом, в облаке кровавой дымки, стоял юноша лет восемнадцати-девятнадцати.

Саньлан.

Его одежда была по-прежнему краснее кленовых листьев, а кожа белее снега. Всё то же удивительно красивое молодое лицо – лишь черты стали более резкими, а подростковая застенчивость сменилась спокойной уверенностью. Это был ещё юноша, но в то же время уже мужчина.