Книга Благословение небожителей. Том 1, страница 88 – Мосян Тунсю

Вырученных денег им хватило на несколько обедов, а потом они вернулись к жизни впроголодь. В то время Се Ляню вообще пришлось продать очень много ценных вещей. Он постарался забыть о них, чтобы не травить себе душу. Наверное, Фэн Синь после своего вознесения вспомнил о том случае и рассудил, что негоже оставлять священный клинок в руках смертных. Он отыскал Хунцзин, велел заточить и отполировать его и сохранил в своём дворце. И зачем Нань Фэн снова принёс его на землю… Се Ляню было до слёз жалко чудесный меч, и он поспешил отвернуться.

За столом намечалась очередная перепалка; принц не стал к ней прислушиваться, а просто уставился в окно и принялся наблюдать за собирающейся снаружи песчаной бурей. «Если выдвинемся прямо сейчас, найдём ли мы в пути другое укрытие?» – подумал он.

В этот момент над сверкающим золотым песком внезапно промелькнули две тени. Се Лянь тут же выпрямился. Две фигуры – чёрная и белая – шли вроде неторопливо, но перемещались очень быстро, как будто скользили по облакам, подгоняемые ветром. Человек в чёрном был строен и высок, а в фигуре в белых одеяниях Се Лянь узнал даосскую монахиню: с длинным мечом за спиной и метёлкой в руках. Мимо развалин постоялого двора незнакомец в чёрном промчался не оборачиваясь, а вот женщина повернула голову, и на лице её мелькнула озорная улыбка, от которой Се Ляню стало не по себе.

Только благодаря тому, что Се Лянь вовремя посмотрел в окно, он и стал свидетелем этой странной сцены. Трое его спутников успели разглядеть лишь удаляющиеся спины. Нань Фэн моментально вскочил:

– Это ещё кто?

Се Лянь тоже поднялся:

– Не знаю. Но точно не простые люди.

Задумавшись на мгновение, он снова произнёс:

– Ветер усиливается. Хватит валять дурака, пора выдвигаться. Надо успеть пройти, сколько получится.

Все трое, конечно, были те ещё задиры, но, когда доходило до дела, умели действовать быстро и решительно, забыв про разногласия. Собрав осколки Хунцзина, они покинули трактир. Теперь им приходилось идти против ветра. За четыре часа они почти не продвинулись, и чем дольше шли, тем хуже становилась погода. Буря набирала силу: в ушах завывал ветер, под его порывами песок поднимался с земли и нещадно хлестал путников по неприкрытым рукам и лицам, а из-за пыли в воздухе они едва могли разглядеть дорогу перед собой. Се Лянь покрепче ухватился за свою бамбуковую шляпу и прокричал:

– Что-то тут нечисто!

Ответом ему было молчание. Се Лянь, испугавшись, что его товарищи отстали, обернулся. Но все трое по-прежнему шли за ним, просто не расслышали: буря заглушала голос. О Нань Фэне и Фу Яо можно было не беспокоиться: эти двое упорно шагали вперёд, подгоняемые своей яростью. Саньлан следовал за ними, стараясь не отставать дальше пяти шагов.

Он шёл неторопливо, заложив руки за спину, а лицо его оставалось спокойным и сосредоточенным. Красная одежда и чёрные волосы развевались на ветру, но Саньлан словно не замечал песчаную бурю вокруг. Се Лянь, кожа которого уже горела от ссадин и порезов, поразился подобной беспечности. Он хотел напомнить юноше быть аккуратнее и следить, чтобы песок не попал в глаза и не забился под одежду, но потом сообразил, что в таком шуме слов всё равно не разобрать. Тогда Се Лянь подошёл к нему и молча запахнул поплотнее ворот. Саньлан остолбенел. Тем временем Фу Яо и Нань Фэн приблизились к ним вплотную, и теперь все четверо могли слышать друг друга. Се Лянь сказал: