Книга Благословение небожителей. Том 2, страница 51 – Мосян Тунсю

Ци Жун выплюнул выбитый зуб и возмутился:

– Так, а это кто? Мать вашу, что за проходной двор устроили?! У вас званый вечер?

Но никто не обращал на него внимания. Лан Цяньцю продолжал взывать к Се Ляню:

– Если это были не вы, если никого не убивали, зачем взяли на себя вину?!

И тут Хуа Чэн снял с Се Ляня обездвиживающее заклятие. Тот выпрямился, размял затёкшие кисти рук и выпалил:

– Враньё и наговоры!

Лан Цяньцю ждал чего-то вроде: «Да, это он, всё так и было». Но Се Лянь продолжал хладнокровно всё отрицать, хотя, казалось бы, слова Ци Жуна его полностью оправдывали. Демон недовольно нахмурился:

– Ты кого брехлом назвал?

– Тебя. Несёшь чушь. Где доказательства, что бойню на Золотом пиру устроил потомок правящего рода Сяньлэ?

Ци Жуну это показалось смешным.

– Убил и убил, – хихикнул он. – Сотни лет прошли, где я тебе доказательства возьму?

– Вот и не болтай. Уже ни Сяньлэ, ни Юнъаня нет, всё кануло в небытие, какой смысл ворошить прошлое?

Его голос будто пробудил какие-то воспоминания, и Ци Жун насторожённо прищурился. Се Лянь же повернулся к Лан Цяньцю и спокойно сказал:

– Вы лично видели, как я убил вашего отца. С моего второго изгнания прошло несколько лет; мой разум затмила злоба, и я совершил непоправимое. Всё это моя вина, и нет мне прощения. Незачем впутывать невинных! Этот мерзавец просто клевещет на князя Аньлэ – мстит за то, что вы назвали его жалким!

Со стороны эта беседа звучала невероятно смешно: присутствующие боролись за право считаться виновным в жестоком убийстве. Можно подумать, устроить резню на Золотом пиру – великое достижение. У Лан Цяньцю в голове всё окончательно перемешалось, юноша схватился за виски. Хорошенько обдумав услышанное, он наконец сказал:

– Ну конечно, это сделали вы. И никто другой.

Он же был там. Той ночью, когда он радостно вбежал в зал, советник в чёрных одеждах вытащил длинный меч из груди его отца, и во все стороны брызнула кровь. В то мгновение правитель Юнъаня, ещё живой, протянул к сыну руки. Цяньцю бросился к нему, и отец испустил дух в его объятиях.

Лежащий на земле Ци Жун внезапно спросил:

– Уж не мой ли это двоюродный братец пожаловал?

Се Лянь обернулся в сторону демона, пристально посмотрел на него и сказал:

– Вижу, все эти годы ты развлекался по полной.

И в этот миг Хуа Чэн вернул ему истинный облик.

Когда Ци Жун понял, кто к нему явился, у него от удивления чуть глаза не выпали.

Лан Цяньцю в недоумении переспросил:

– Двоюродный брат?

Он слышал, как Зелёный Демон называет себя человеком Сяньлэ, и успел догадаться, что тот родился в древнем государстве, но ему в голову не приходило, что их с Се Лянем могут связывать узы родства.

Ци Жун внимательно изучал лицо Се Ляня странным, полным алчности и любопытства взглядом. Наконец он заметил меч Фансинь у него за спиной.

– Вот оно что! Фан Синь – это ты, ты Фан Синь! – воскликнул мужчина и опять затрясся от хохота.

Лан Цяньцю не понимал причины веселья, однако смех этот ему уже подспудно не нравился.

– Чего тут смешного? – грозно спросил он.

– Потешаюсь над любимым братишкой. Не лезь не в своё дело! – отмахнулся Ци Жун. А затем не удержался от очередной колкости: – Прошу прощения, ваше высочество! Был неправ, сказав, что вы унаследовали глупость от родителей! Вы достойный ученик своего учителя: тот сам дурак дураком! – Он повернулся к Се Ляню: – Смотрю, и ты времени не терял. Нанялся на службу в Юнъань, чтобы тебя заколол собственный подопечный! Вот потеха! За что боролся, на то и напоролся! Эх ты, простофиля!