Книга Проданная под венец, страница 4 – Наташа Фаолини

— Где это видано, чтобы посторонний мужчина ждал под дверью невесты?

— Не гневайтесь, — говорит младшая работница, — это лорд так за нашу Лайлу переживает, видно пришлась ему по вкусу невеста, боится, что от волнения сбежит.

— Эта может. Позорница, как и сестра ее, — шепчет служанка так тихо, чтобы я не слышала, но и так понятно, о чем они говорят.

Последние месяцы в поместье все обсуждают попытку побега сестры с мужчиной из обнищавшего рода — дальних родственников лорда Даркаса.

Это отбросило на семью такую тень, от которой вовек не отмыться. Может и хорошо, что придется уехать. В северном городе Олвирне обо мне ничего не знают и не станут клеймить за ошибки сестры.

— Кэйла, попридержи язык, — пресекаю старую прислужницу, — мы все еще дочери семейства Эккер!

Служанкам не позволю распускать сплетни. ИХ я все еще могу поставить на место.

Пожалуй, только их и могу.

— Ваша сестра — позор семьи, — фыркает Кэйла, — и потому вы отправляетесь на ледяные земли, где зима лютует десять месяцев в году, а из Темного леса постоянно происходят прорывы.

— Подождешь здесь, — чеканю я холодным тоном, когда мы останавливаемся напротив двери моей комнаты, — хотя нет, Кэйла, поможешь с приготовлениями на кухне. Это приказ.

Служанка скрипит зубами, но не может не повиноваться, тем более при Тагросе, который следует за нами все это время.

В своей комнате я устало падаю в кресло и надо мной принимается порхать Мисси — оставшаяся молоденькая служанка.

Она оставляет мои волосы распущенными, одевает меня в легкий полупрозрачный наряд, который муж сможет снять с меня или оставить на свое усмотрение.

Под балдахин в общем зале меня проводят скрытно. Отныне никто не может видеть меня в таком виде, кроме мужа и прислуги из женщин.

Внутри еще никого нет. Все украшено в красно-белых тонах, кровать застелена шелковой простыней, на столике догорают ароматные палочки из бамбука.

Я сажусь на мягкий диванчик в углу и принимаюсь ждать

Слышу голоса, то, как подвыпившие гости обсуждают меня, какие-то дамы неподалеку шепчутся, смогу ли я сдержаться и не закричать в свой первый раз, чтобы еще больше не опозорить семью. В противоположной от них стороне кто-то утверждает, что я давно уже не девственна, а потому никакой крови на простыне не будет.

От несправедливости таких заявлений хочется расплакаться. В свои девятнадцать я даже с парнем за руку не держалась и осталась девственной до свадьбы, как того и требуют обычаи.

Скоро все стихнет. Когда шторка отодвинется и сюда зайдет Даркас, чтобы разделить со мной ложе — гости перестанут болтать. Они будут прислушиваться к нам.

Я чувствую, как по щеке скатывается слезинка. Мне страшно. Я совсем не знаю этого дракона.

Знаю, что брат с отцом не отдадут противоядие просто так, они настроены решительно избавиться от меня. Любым способом. Только так можно вернуть доброе имя, хотя бы частично, чтобы смочь смотреть в глаза соседям и друзьям семьи.

И если мы консуммируем брак, скорее всего это станет концом для меня. И началом горькой взрослой жизни уже другой Лайлы. Потому что я теперешняя умру навсегда.

Минут через двадцать, когда я от ожидания мужа уже вся продрогла в тонкой льняной сорочке, край занавеси отодвигается и я вижу его.

Даркас не стал переодеваться и не убрал меч с пояса. И еще он абсолютно трезв, хотя мама рассказывала, что перед тем, как идти к невесте жених с друзьями распивают как минимум пару бутылок эльфийской настойки.