Книга Проданная под венец, страница 5 – Наташа Фаолини

А еще редкие мужчины моются после того, как отпускают беззаботность с другими женщинами и идут на консуммацию с запахом чужих женщин на теле.

Так было у мамы с моим отцом. Вообще, у папы есть как минимум двое бастардов, но к великому облегчению матушки он их не признал.

Даркас опаляет меня обжигающим взглядом, проходит мимо и усаживается в соседнее кресло. Я тяну носом воздух рядом с собой, но улавливаю лишь тонкий шлейф одеколона, который чувствовала еще в зале.

Поворачиваю голову к мужу и замечаю тонкую усмешку на его губах.

Он тянется к мечу на своем поясе, отстегивает ножны и откладывает оружие в сторону, за кресло.

Я испуганно зажмуриваюсь и отворачиваюсь. Сейчас... сейчас все начнется. Тот ужас и та боль первого раза, о которых мне рассказывали старшие подружки, уже вышедшие замуж.

Нельзя кричать. Нужно просто перетерпеть, все женщины переживают это мгновение — боль и смирение наша плата за слабость.

Маму стали уважать лишь после рождения сына — моего старшего брата Алека. И со мной будет также, и со всеми другими женщинами по всему югу.

Повезет, если понесу от Даркаса в первую же ночь, это будет значить, что наш брак благословили боги, но если долго не смогу родить наследника, то стану позором семьи, как и моя сестра.

Чувствую легкое прикосновение к плечам и ногам, вздрагиваю, но тут же понимаю, что это не руки Даркаса.

Открываю глаза и вижу плед. Муж укрыл меня и не стал прикасаться — вернулся в кресло. Он отвернулся и не смотрит в мою сторону — задумчиво постукивает пальцами по подлокотникам, совсем как делал отец, когда выбирал как наказать меня или сестру за провинности.

Грудь опаляет испугом. Что я сделала не так? Почему он не стал раздевать меня?

Почему отвернулся?

Если он не возьмет меня, то крови на простыне не будет и все решат, что были правы — я не невинна. С холодной обреченностью я понимаю, что в таком случае отец не даст мне противоядия.

Сейчас моя жизнь в руках самого богатого дракона континента.

Тут задний разрез на палатке расширяется и через тайный ход в шатер протискивается Тагрос — правая рука Даркаса.

Что он здесь делает?! Если почтенные дамы узнают, что в моем шатре было двое нет, это будет не позор. Они на лоскутки меня разорвут за очернение всего женского рода.

Нет уж, если он подойдет, то я стану кричать и отбиваться и... выбегу из шатра. Уж лучше позор, чем то, что лезет сейчас в мою голову. С двумя?! Нет! Никогда. Это противоестественно.

Я сильнее кутаюсь в плед по самый подбородок и затравленно смотрю на Тагроса.

Все это какая-то беззвучная пантомима. На Тагросе нет ботинок и гости не слышат его шагов — он крадется и при этом старательно на меня не смотрит, как будто от этого зависит его жизнь.

Он идет в сторону застеленной кровати. К супружескому ложу!

Даркас не сводит немигающего взгляда с подопечного и поворачивается ко мне, ловит мой взгляд и на дне его холодно-синих глаз я снова замечаю смешинки, а на щеке проступает ямочка.

То, что случается дальше я и представить не могла... о таком мне никогда не рассказывали.

Тагрос склоняется, упираясь в простыню руками и помаленьку толкает кровать достаточно сильно, чтобы та скрипела.

От удивления мои глаза расширяются, и приходится стиснуть челюсти, чтобы рот не открылся — было бы совсем некультурно в присутствии двух благородных мужчин показать такую реакцию.