Книга Вязаное счастье попаданки, страница 17 – Ольга Иконникова

Я сажусь рядом и обнимаю ее за худенькие плечи.

— Давай хотя бы попробуем, бабушка! Ведь если мы вернемся в Лардан, мне придется выйти замуж за Патриса, — невесело улыбаюсь я. — А я не думаю, что ты хотела бы иметь такого зятя.

Она улыбается мне в ответ. Патрис не нравится и ей. Мы с ней вообще очень хорошо понимаем друг друга.

И если мне придется работать с утра до позднего вечера, чтобы обеспечить ее всем необходимым, то я буду это делать. Потому что у меня нет никого, кроме нее.

К вечеру мы обзаводимся посудой и пусть и старыми, но еще вполне добротными постельными принадлежностями. Мадам Турнье нашла нам даже тюфяк.

Бабушка хлопочет на кухне, а я готовлю для нее кровать. Сама я могу спать и без матраса, а вот ее хочу устроить со всеми удобствами. Тюфяк набит шерстью, которая давно слежалась и потеряла прежнюю мягкость, но это лучше, чем лежать на тонком одеяле.

Пока я одна, я могу поразмыслить над той авантюрой, в которую мы ввязались. Я убеждаю себя, что мы поступаем правильно. Да, Арль для нас пока чужой, но он таит столько возможностей, что глупо ими не воспользоваться.

Да, в Лардане у нас осталась старая хижина со скромными пожитками, но там нет работы, а долги рано или поздно нужно будет отдавать. А сейчас там еще и граф де Сорель, которому я тоже кое-что должна. При мысли о нём я почему-то ощущаю жар на щеках.

Конечно, он считает меня воровкой, но с этим уже ничего не поделаешь. И хорошо, если он не рассказал в деревне о том, что я стащила у него золотой экю, а иначе репутация Изабель Камю будет погублена безвозвратно. Но эту мысль я воспринимаю слишком спокойно. Сейчас меня куда больше, чем потерянная репутация, беспокоит, что мы с бабушкой будем есть.

Впрочем, на ужин мы приглашены к Турнье. Потому что хоть у нас и появилась посуда, готовить в ней нам пока нечего. Шанталь пыталась навалить нам продукты, но мы с бабушкой сумели отказаться. С ее-то гордостью ей претит сама мысль, что мы будем принимать от кого-то хлеб.

Я старательно взбиваю подушку и удовлетворенно киваю — постель получилась что надо. И комнаты здесь совсем не такие, как в нашей лачуге в Лардане — они просторные и светлые. И окна обеих спален выходят на ту южную сторону, а значит, днем здесь должно быть много солнца.

Во входную дверь кто-то стучит, и я вздрагиваю. Но тут же ругаю себя за этот страх. Наверняка кто-то пришел к Силвиан или Натану. Не все же знают, что они уехали.

Я открываю дверь. На пороге стоит девушка примерно моего возраста. Темноволосая, кареглазая. У нее красивое и какое-то удивительно милое лицо с изящным носиком и ярко-алыми губами. На ее щеках играет румянец, а в обрамленных длинными темными ресницами глазах сияет восторг.

— Белла? — ахает она и бросается мне на шею. — Когда Камиль сказал, что ты вернулась, я даже не сразу поверила! А это и в самом деле ты!

Она целует меня куда-то в мочку уха и громко смеется. А я отчаянно пытаюсь изобразить на лице хотя бы некое подобие улыбки — чтобы она не догадалась, что я не знаю, кто она такая.

— Лулу, да ты ее задушишь! — слышу я голос Камиля с лестницы.

Отлично! Значит, ее зовут Лулу. В моем положении хорошо знать хотя бы это.

— Какие красивые у тебя серьги, Лулу! — говорю я первое, что приходит в голову.

Девушка довольно улыбается. Это украшение ей очень идет.