Книга Зачарованная, страница 24 – Лора Таласса

– Непробиваемая броня для тела моего.

Чары возвращаются.

Только уже слишком поздно. Кровь сочится между пальцами, струится по спине, а ко мне подступает еще десяток врагов.

Храм, – напоминаю я себе. Мне просто нужно добраться до храма.

Закрываю глаза, впитывая свою боль, свою кровь, кровь тех, кто рядом. Черпаю силу в страданиях, чувствую, как она копится в моих жилах. Плохо соображая, выпускаю ее на волю – и почти не замечаю разорванных в клочья людей.

Храм. Храм. Храм, – повторяю я как молитву.

Ферокс держится рядом, я чувствую на себе его пытливый обеспокоенный взгляд, когда, миновав выбитые двери, покидаю дворец, отбрасывая магией попадающихся на пути врагов.

Еще несколько стрел попадают в меня. Но они хотя бы отскакивают от одежды и кожи, ударяясь о землю и не причиняя вреда – в отличие от двух первых, засевших в моем теле. Наверное, со стороны выглядит смешно, как те торчат из меня.

За пределами дворца мир пугающе спокоен, если не считать нескольких схваток да пары солдат, волокущих какой-то сундук. Но за мной уже вываливается несколько десятков бойцов. Я только и могу что колдовать, отбрасывая их самих и их оружие – назад, назад, назад, хотя бессловесные заклятья стремительно истощают мой резерв.

Слева маячит темный силуэт заброшенного храма. После того как мы въехали во дворец, жрецы покинули его, и никто, кроме разве что случайного слуги, не забредал туда с тех пор. Сарматские боги не обитают в храмах, а римские мне ни к чему.

Ковыляю туда так быстро, как только могу, оставляя за собой кровавый след. Мне нужно залечить раны, особенно ту, что в животе, но я не могу сосредоточиться на чем-то еще, кроме защиты спины, моей и Ферокса. Даже сейчас я чувствую, как бьются о возведенную мною невидимую стену солдаты. Их крики и топот звучат слишком близко.

Проходит, кажется, мучительная вечность, прежде чем я добираюсь до ступеней храма. Оказавшись внутри, я торопливо накладываю на порог чары против вторжения. Магические нити моих заклятий провисают, они натянуты слишком небрежно из-за трясущихся рук, из-за боли, которая отвлекает меня. Добавляю еще слой чар, блокирующих вход с оружием в помещение – мы забыли наложить их на комнату Тамары и Катиари, чем и воспользовались предатели.

Заканчиваю работу как раз вовремя. Не проходит и секунды, как на охранные заклятья натыкается первый солдат. Я невольно отшатываюсь. Ферокс прижимается ко мне, явно стараясь помочь сохранить равновесие.

– Спасибо, – тихо благодарю, запуская пальцы в густую шерсть, пока вторая рука все еще прижата к животу. – Исцели рану, затяни плоть, – шепчу я.

Густой сироп магии течет из-под ладони, впитывается в мое тело. Шиплю от неприятных ощущений, но боль уже стихает, края раны смыкаются. Из торса все еще торчат две стрелы, но ничего, потерплю.

– Свет, – приказываю я.

Свет получается тусклым, водянистым. Магия ослабла.

Бреду, спотыкаясь, в заднюю часть храма, к его святая святых, к лей-линии, линии энергии Земли.

Я вижу ее, и от облегчения у меня подгибаются колени. В полумраке едва различается странное искажение воздуха: это линия энергии преломляет свет.

Далеко, с другой стороны храма, кулаки и мечи колотят по моей защитной стене – и нити чар лопаются с протяжным звоном.

Кладу руку на макушку Ферокса.