Книга Зачарованная, страница 91 – Лора Таласса

Не знаю, почему я пытаюсь защитить этого человека. Он сам запятнал свое доброе имя. Однако я не думаю о нем так, как о большинстве колдунов.

Может, потому что, злодей он или нет, он мой. И, может, потому что когда-то, давным-давно, он подарил мне целый мир.

– Ты доверяешь ему? – спрашивает кто-то.

Я всецело доверяла ему, когда была Роксиланой, но Селену он подставлял неоднократно.

Не знаю, какую именно правду вытащит из меня сыворотка – пока не произношу:

– Он предан лишь мне и никому другому.

И тут раздается голос Кейна:

– Скажи им почему.

Я вскидываю взгляд на оборотня. На моего друга.

Лицо его сурово и непреклонно.

– Скажи им, как ты добилась его преданности. Они заслуживают знать то, в чем ты призналась мне вчера ночью.

Собравшиеся в комнате опять тихо переговариваются.

Ох, Кейн, Кейн, как ты мог!

Сердце неистово колотится. Сыворотка правды распирает дыхательное горло, готовя свой ответ.

Налаженная связь между мной и Мемноном – то, о чем я определенно не хочу рассказывать. Чем больше народу знает об этом, тем больше народу может этим воспользоваться.

«Мне придется убить очень многих, чтобы они не пришли за тобой».

Руки мои начинают дрожать.

– Он связан магией, чтобы служить мне.

В толпе охают, и я слышу низкое рычание, которое начинает расползаться по всему помещению.

– Так же, как едва не связали Кару? – спрашивает кто-то.

– Нет, – сыворотка разрешает этот ответ, потому что контекст имеет значение. – Мемнон сам предложил мне связать себя, чтобы вернуть мое доверие. Для нас это не наложенная связь, а налаженная.

– Зачем человеку, который и так является твоей половинкой, идти на это?

Вижу, как при слове «половинка» Кейн опускает взгляд. Я смотрю на собравшихся, размышляя, поверят ли они мне даже с учетом сыворотки правды.

– Мемнон не просто колдун, – неуверенно начинаю я. – Он древний колдун, моя давно потерянная родственная душа. Эта история сложна и запутана, я могла бы вывалить на вас кучу подробностей, но пока скажу лишь, что последние месяцы он считал, что я предала его, и, чтобы отомстить, сделал так, что меня заподозрили в убийствах ведьм, найденных на территории кампуса Белены. Когда же он выяснил, что я его не предавала, то предложил мне такую связь в качестве… – я подыскиваю подходящее слово, – …возмещения ущерба.

Тишина. Мертвая гребаная тишина.

– Если твоя родственная душа действительно сделал то, что ты сказала, – спрашивает наконец оборотень, – откуда нам знать, что он сам не убил тех женщин?

Крепче сжимаю кулаки.

– Он заявил о своей невиновности, находясь под заклятием правды.

Ропот усиливается.

– Почему он не здесь? – выкрикивает кто-то из женщин. – Мы должны услышать это и от него.

Кажется, все пошло наперекосяк. Я знала, что мне придется пересказывать все, что касалось Кары, но не ожидала, что мне предложат сыворотку правды и подвергнут неофициальному допросу. И уж, конечно, не думала, что сюда окажется втянутым Мемнон. Представить его здесь, вежливо отвечающим на вопросы ликанов, – это просто смешно. Он скорее выпотрошит их всех.

– Даже если бы он находился здесь, – говорю я, – он не обязан никому отвечать.

Винсент пристально смотрит на меня.

– Никому – кроме тебя.

Еще полчаса я отвечаю на разные дополнительные вопросы. Язык уже заплетается, пока я излагаю разные аспекты одних и тех же немногочисленных тем: ночи колдовского круга, убийств ведьм, Мемнона.