Книга Зачарованная, страница 92 – Лора Таласса

Наконец вопросы иссякают. Несколько долгих секунд я просто смотрю на молчащих оборотней.

Потом встает Винсент:

– Спасибо, что пришла и рассказала нам обо всем этом, Селена, – говорит он и поворачивается к стае. – Теперь голосуем.

Подождите-подождите, они собираются голосовать? Прямо при мне?

Бросаю паникующий взгляд на Кейна, но он смотрит на своего вожака.

– Простым большинством голосов определим, станет ли Селена другом стаи. Поднимите руки, кто за нее?

Сердце бешено стучит, но большинство находящихся в комнате поднимают руки. Облегченно выдыхаю.

– Кто против?

Всего несколько.

Винсент поворачивается ко мне.

– По законам ликанов и людей я официально приветствую тебя, Селена Бауэрс, как друга Стаи Марин.

По комнате разносится вой, от которого моя кожа тут же покрывается мурашками. Инстинкты велят мне бежать, но пробудившаяся магия выплескивается, струясь между оборотнями.

Встречаюсь с волчьим взглядом Кейна. Челюсти оборотня плотно сжаты, однако он улыбается мне – и воет, воет вместе с остальными.

Только когда вой утихает, оборотни встают. Один за другим они подходят, поздравляют меня, обнимают и трутся щекой о мою щеку. Это повторяется снова и снова: вся стая помечает меня запахом, признавая своей.

Не самое, конечно, странное, что мне приходилось испытывать, но уж точно и не обычная гребаная среда.

После того как меня обнимает – и помечает – последний оборотень, вносят закуски и напитки. Ликаны начинают общаться, и прежде чем успеваю хотя бы попытаться ускользнуть, я оказываюсь втянута в разговор с пожилой женщиной-ликантропом, любящей вязать крючком шарфы и салфетки, потом – с крупным, похожим на медведя мужчиной с густой русой бородой и добрыми глазами, убеждающим меня, что Нерон всегда может охотиться на их землях, потом – с женщиной помоложе, глядящей на меня круглыми восхищенными глазами. Я общаюсь с ними со всеми и чувствую себя самозванкой.

Со мной заводят беседы всё новые и новые оборотни, пока Кейн не берет меня за руку и буквально оттаскивает от своих товарищей по стае. Он не отпускает меня, пока не выводит из дома на укромное заднее крыльцо.

Уже наступила ночь. В темноте квакают лягушки, стрекочут цикады, и это настолько отличается от оживленных разговоров в коттедже, что я расслабляюсь душой и телом.

Кейн закрывает за нами дверь, и шум внутри превращается в глухой фоновый гул.

– Я подумал, тебе нужна передышка, – говорит он в качестве объяснения.

Я нервно смеюсь. Изо рта вырываются облачка пара.

– Да уж. Спасибо.

Кейн натянуто улыбается.

– Я люблю свою стаю, я отдал бы за них жизнь, но иногда их бывает слишком много.

Оборотень отходит, облокачивается на перила.

Я смотрю на него, и у меня перехватывает дыхание. Не знаю, на каком мы с ним этапе, куда свернут наши отношения…

– Расслабься, Селена. – Кейн не удосуживается обернуться. – Я тебя не укушу. Тебя ведь это тревожит, верно?

Может, я поторопилась поблагодарить Кейна. Этот разговор, похоже, будет сложнее, чем любая болтовня в доме.

– Ты его любишь?

Он имеет в виду Мемнона.

Я тоже подхожу к перилам.

– Когда-то любила.

– Когда-то, – эхом повторяет он – и смотрит на меня. – Но не сейчас.

Пожимаю плечами:

– Он моя родственная душа. Но – нет. Не люблю.

Если бы любила, связующее заклятье, сковывающее Мемнона, разорвалось бы.