Книга Обсидиановое сердце. Механическое сердце, страница 42 – Елена Михалёва

– Допустим, нет, – Авериус, который стоял, прислонившись к стене возле распахнутого окошка, скрестил руки на груди.

– Ну, почему же? – Гвин дернула бровью. – У нее же до сих пор все четыре ноги на месте?

Авериус Гарана кивнул.

– Мне давали пить кровь одного из них, – продолжала Гвин. – Она затуманивала разум и привязывала к этому мерзавцу настолько, что он, наверное, слышал все мои мысли еще до того, как я принимала решение и начинала действовать. И я даже рада, что не могла колдовать или использовать иные… способности. Эти звери так и не узнали, что я умею. Они ведь могли ускорить обращение. Или убить.

– Хорошо, – с неохотой согласился маг. – Все позади. Но впредь будь внимательнее, вишенка.

Конечно, он просто-напросто не мог обойтись без этого наставления, пусть его любимая «вишенка» уже и сама усвоила урок.

От Криса не укрылось это милое семейное прозвище, которым скупой на эмоции маг называл дочь. Оно открыло для адепта ту сторону Авериуса Гарана, которую, пожалуй, почти никто не знал. Не только ученый муж, но и ласковый отец, который ценил свою дочь превыше всего. Гвинейн давно выросла, но осталась для него «вишенкой».

* * *

Исцеление шло полным ходом. Гвин была рада тому, как к ней возвращается контроль над собственным телом. Кожа перестала казаться мертвенно-бледной, на щеках появился румянец. Лишь одно раздражало девушку.

Клыки. Они оставались слишком большими и выглядывали из-под верхней губы, когда адептка улыбалась слишком широко. Авериус Гарана сказал, что с этим придется мириться, так как уменьшить их обратно не получится. Кроме того, возможно, у нее сохранится определенная тяга к колдовству на крови, от которой будет сложно избавиться. А Крис заявил, что клыки даже придают Гвинейн некий пикантный шарм, за что тотчас получил от ее отца особо колючий взгляд, говорящий лучше любых слов.

Уставшая от долгого лежания девушка потихоньку начала вставать и бродить по мельнице. Тогда Крис сделал две вещи, и обе несказанно обрадовали Гвин.

Первое. Он вернул ей топорик, который забрал из поместья Ратенхайтов. Адепт очистил его от крови упырей и с любовью отполировал до блеска, пока Гвин спала. Девушка с восторгом поцеловала покрытое рунами лезвие. Она призналась ВарДейку, что руны наносила ее тетушка, старшая сестра отца, и это оружие значит для нее особенно много. Затем адептка с печалью вспомнила их с Крисмером лошадей. Ее несчастное животное сгинуло у Ратенхайтов. Кобылу Криса же постигла участь намного страшнее. ВарДейк рассказал Авериусу Гарана о том, как пожертвовал верным скакуном, пока вез Гвин в Идарис, а взамен купил другую лошадь у фермера. Животина оказалась весьма умной и не боялась прокаженной женщины.

И отсюда вытекало второе.

– Хочу познакомить тебя кое с кем, – сказал адепт однажды утром, когда они с Гвин остались вдвоем.

Он помог девушке спуститься на первый этаж.

Там на одной из стен на крюке висел открытый мешок с овсом. Подле него стояла стройная гнедая кобылка. Завидев Криса, она толкнула мордой пустое ведро, давая понять, что пора бы кому-нибудь принести ей воды. А затем перевела меланхоличный взгляд на девушку с алыми волосами.

– Не было времени представить вас друг другу, дамы, – Крис подмигнул, поднимая ведро. – Пуговица, это Гвин. Благодаря ей тебе посчастливилось оказаться здесь. Гвинни, это Пуговица. Собственно, могу сказать ровно то же самое. Если бы не она, нас с тобой здесь сейчас не было бы.