Книга Обсидиановое сердце. Механическое сердце, страница 52 – Елена Михалёва

– Не могу уснуть, – нехотя призналась девушка.

– Ничего, я тебе помогу. Пойдем, – он мягко развернул ее за плечи и повел ко второй кровати.

Гвин забралась на свое скрипучее ложе и позволила укрыть себя одеялом.

Мужчина присел на край, протянул руку и осторожно погладил ее по голове.

И Гвин внезапно до безумия захотелось смотреть на него вот так и дальше. Обнаженного по пояс. С этими рельефными мышцами. С рунической цепью на правом предплечье и печатью в виде сложного колеса символов над сердцем. Заспанного. Очаровательного. Желанного, тьма его раздери.

Захотелось запустить пальцы в светлые волосы.

Целовать приоткрытые губы. До головокружения.

Не вспоминая прежние поводы для недовольства. Позабыв обо всем на свете.

Крис с неторопливой нежностью гладил ее по волосам, шептал что-то. А Гвин даже не заметила, как быстро его голубые глаза налились молочным светом.

Потому что стремительно засыпала под мерный шелест дождя и тихий ласковый голос.

Аэвир ощетинился черными пепелищами погребальных костров. Их обугленные круги встречали путников прямо на въезде в город, безмолвно крича, что дальше ехать нельзя. Что нужно разворачивать коней и без оглядки мчать прочь.

От одного из таких кострищ все еще поднимался дым, но чьи останки скрывала куча тлеющих головешек, знать не хотелось. Люди или упыри – все едино, тела полагалось предать огню до заката, чтобы ночью покойники вновь не заявились домой как ни в чем не бывало.

Лошади неспешно несли адептов в город. Первым ехал Крисмер верхом на Пуговке, которая опасливо озиралась по сторонам и дергала ушами. За ними следовала Гвин на Кошмаре. Конь предостерегающе пофыркивал, раздувая ноздри. Видимо, ощущал близкое присутствие тех сил, которых хозяин обучил его остерегаться.

Тишина в городе показалась Крису осязаемой, более гнетущей, чем в день его первого визита. В этот раз люди, что выглядывали в окна и тотчас прятались за шторами, делали это без любопытства, но со страхом. Они явно боялись, что их мучители могут вернуться и при свете дня. Тогда всем точно настанет конец.

Гвин ожидала увидеть на улицах реки засохшей крови, но обнаружила лишь разруху и запустение. Однажды она уловила краем глаза движение в переулке. Повернулась, однако среди перевернутых бочек и разбитых ящиков увидела лишь старуху, которая копошилась в груде увядшей картошки, выбирая клубни посвежее. Старуха подняла на путников водянистые глаза, но, убедившись, что перед ней не одержимые и не упыри, вернулась к своему занятию. Возможно, не только ее жизнь зависела нынче от этой подгнившей картошки.

Позже им встретилась собака. Хромая дворняга с длинной свалявшейся шерстью взвизгнула и помчалась прочь, стоило лошадям показаться из-за поворота. Кони приблизились к тому месту, где спугнули несчастное животное, и адепты обнаружили разорванную кошку в окружении зеленых мясных мух.

Гвин и Крис хранили молчание.

Все слова были сказаны еще на подъездах к первым виноградникам. Возможные планы, подходящие заклятия и пути к отступлению обговорили заранее. В тени раскидистого клена состоялся решающий привал, на котором Гвин и Крис по наставлению Авериуса Гарана съели по тройной порции королевской соли и запили ее особым зельем, что приготовил для них мастер над проклятиями. Это зелье в ближайшие несколько часов не позволило бы никому взять разум адептов под полный контроль и до предела обостряло все чувства. Чудесное варево было неоднородным и скользким, как перезревшая слива, и оставляло на корне языка горьковатое послевкусие, до тошноты, но что поделать?