Онлайн книга «Шоколадница в Академии магии»
|
Призрак ждал. Нет, неприлично. Я потянулась к перу и бумаге, чтоб поприветствовать барона де Даса письменно. – Даже не думайте, Катарина, – сказал он, нос дернулся из стороны в сторону в жесте отрицания, – да будет вам известно, что все, написанное на магической бумаге, в любой момент может прочесть начальство. Моярука замерла, не успев взять писчих принадлежностей. – Ну же, мадемуазель, вы немая? Немедленно поясните мне, что именно в истории вас так развеселило? Молчите? Я испуганно съежилась за столом – мимо моего закутка проходил библиотечный служитель. Призрак проследил мой взгляд. – Ах, поэтому. Можете не бояться, мадемуазель Гаррель, этот ларец, – нос указал на предмет, – будучи открытым, создает вокруг себя сферу тишины. Нашу с вами беседу никто не услышит. Крайне осторожным шепотом я произнесла заготовленную фразу. – Да не шепчите! – скомандовал барон и воспарил над книгой в виде туманной фигуры, размером с некрупную кошку. Я повторила погромче. – Прекрасный голос, я так и предполагал, – призрак поправил перевязь на призрачном камзоле. – Теперь, мадемуазель, этим вот прекрасным голоском извольте ответить на мой вопрос. Что? Именно? Вас? Развеселило? Это было забавно, но улыбку удалось спрятать. Приподняв брови и сложив ладони в молитвенном жесте, я пролепетала: – Монсиньор, простите неразумную первогодку. Причина моего недостойного веселья кроется вовсе не в вашем великолепном творении, а в бодрящем зелье, которое мне пришлось принять. Пояснения барона удовлетворили, но он тут же осведомился, в чем именно я нахожу великолепие «Шалостей сорбиров». – Едкая сатира, – нашлась я, – на царящие в аристократической среде нравы. Некоторое время посмертно-почетный ректор меня рассматривал, затем пожал призрачными плечами: – Вот именно, сатира. Но некоторые господа отчего-то предпочитают ее не замечать. – Каждый видит то, что хочет видеть, – повторила я одну из любимых фразочек месье Ловкача. – Все в глазах смотрящего. – Какая глубокая мысль! – Для понимания мыслей, вложенных в книгу писателем, нужно быть с ним одинаково образованным и обладать смекалкой. Это дано не каждому, – произнося слегка видоизмененный монолог фонарщика из «Разбитых иллюзий», я чувствовала азартное возбуждение. – Большинство наших современников… Смех барона де Даса заставил меня запнуться. – Прекратите! – веселился он. – Лесть, разумеется, служит прекрасным топливом самолюбию писателя, но здесь она неуместна. Книжонка – дрянь, написанная на спор за несколько часов, обычный пасквиль, сдобренный модной по тем временам фривольностью. Поверьте, Катарина, если бы от меня хоть что-то зависело, «Шалости сорбиров»никогда бы не превратились в место моего посмертного заточения. – Простите, – только и смогла пролепетать я, покраснев. – Ах, какой бутончик! – восхитился призрак. – Юная свежесть, прелестное личико, острый ум. Наверняка все шалопаи Заотара уже объявили на вас охоту? – Простите? – Вы, мадемуазель Гаррель, лакомый кусочек для любого пресыщенного мага. Ах, не смущайтесь. Через несколько лет это пройдет, вы и сами пресытитесь переживаниями… Тема разговора мне абсолютно не нравилась, поэтому я попробовала ее сменить. – Дражайший монсиньор, позвольте узнать… – Да, да. – После моего поступления в Заотар я пыталась к вам обратиться с помощью магической бумаги, вы ответили знаком вопроса. Что это значило? |