Онлайн книга «Шоколадница в Академии магии»
|
– Несколько? – он раскрыл томик «Свода». – Неплохо, Катарина. Я посмотрела через стол. Мое имя все еще было в конце списка, но теперь напротив него стояло «минус сто двадцать». Действительно неплохо. Настроение улучшилось. И даже то, что купить чулки я не успела, не могло его испортить. А вот Купидончик явно грустил. По дороге в дортуары я слегка поотстала от соседок, чтоб оказаться с Эмери в одной кабинке. Да, мальчику было плохо. Мадам Арамис перед ужином передала ему послание из дома, от маменьки. Папенька, вопреки обыкновению, расстроен не был, но зато решил воспитывать в младшем сыне стойкость. – Понимаешь, Кати, Арман… Арман как раз был стойким. Это он посоветовал герцогу лишить виконта де Шанвера содержания. Потому что только так можно было воспитать. Маменька считает, что и поступление Эмери в академию организовал старший брат. Нет, нет, малыш сам этого желал, но маменька думает, что на него повлияли. Десять лет – это слишком рано, и теперь ребенок оказался вдали от семьи, от материнской защиты, во власти мстительного и жестокого маркиза Делькамбра. Герцогиня слегла от переживаний, выплакала все глаза, отказывается от пищи и воды. Эмери погибнет! – Не так уж много тебе нужно денег, – попыталась я утешить Купидона. Он отмахнулся, задев меня пухлым локтем в тесноте кабинки. Опять Гаррель о презренном металле. Дело же не в нем, а в ненависти к нему Армана. «Не в деньгах? – подумала я. – Разве что дотого момента, когда тебе придется стирать свое белье в умывальной раковине», но говорить этого не стала. Однако, судя по рассказу малыша, братец его был тем еще мерзавцем. Поступив в Заотар, Шанвер рассорился с семьей, порвал все связи и чтоб как-то остаться на плаву, пошел в услужение к кому-то из старших студентов. И теперь, хотя с родителями давно помирился, хотел, чтоб Эмери страдал точно так же. Маменька плачет, но отец непреклонен. Он гордится старшим сыном и… Для того чтоб выслушать о страданиях герцогини по второму кругу, мне потребовалось все мое терпение. Страдает она! Тоже мне мать! Неужели не могла защитить своего ребенка, придумать, как передать ему денег, поддержать добрым словом? Знаем мы таких матерей! Купидончик трубно высморкался в мой носовой платок и вытер мокрое от слез лицо, когда кабинка портшеза остановилась на зеленом этаже дортуарной башни. – Все наладится, – пообещала я, выходя в пустое фойе, – вот увидишь. Эмери посмотрел на скомканный в ладошке сопливый платок: – Никому не давай здесь своих личных вещей, Кати. Мне можно, но больше ни-ни. – Это еще почему? – Через них слишком просто наводить проклятия. Я потребовала уточнений. Оказывается, меня воспитывали неправильно, не маги. Иначе я не задавала бы дурацких вопросов. Да, могут заколдовать сам предмет, чтоб он, вернувшись к владельцу, приносил неудачу или болезни, или навести ментальную порчу. Да, оваты и филиды. Сорбиры? Нет, безупречные такими штуками не занимаются, это ниже безупречного достоинства. Но могут. И им для этого даже личного предмета не нужно. Высшее мастерство – сплести мудру так, чтоб никто больше ее не заметил, фаблер и минускул без начертания. К тому же у безупречных есть ручные звери-демоны, так называемые фамильяры. Заметив мой непритворный испуг, малыш развеселился: |