Книга Девочка из пустыни, страница 136 – Артур Самари

– Вы не трогайте мою маму: она самая хорошая женщина на свете, – и голос ее задрожал. – Она никогда не причиняла людям зла. А вы, а вы – вор, который украл чужого ребенка и сделал ее своей рабыней. Вы изуродовали мою жизнь, в какого превратили меня? Мои брат и сестра стали профессорами – кем стала я? Разве мне такая судьба была уготовлена? И больше не смейте оскорблять маму.

Такие резкие слова просто потрясли его, что в какой-то миг он лишился дара речи.

– Ах ты, подлая, ты угрожаешь мне? – закричать Жасан, выпучив серые глаза, и вскочил с места. – Ты назвала меня вором, человека, который сделал так много для тебя, для семьи.

– У нас разное понятие о счастье.

В ярости Жасан дал пощечину, и жена упала на пол. Затем стал бить ее ногой в бок.

В то самое время в дом вошла невестка и тотчас застыла у порога, увидав, как свекор бьет жену. От страха молодая женщина попятилась назад и кинулась к сараю, где в полутемном коровнике работал Кират, который из сырого кирпича огораживал место для нового теленка.

– Кират, скорее, там твой отец бьет ногами мать, – крикнула невестка прямо с порога.

Сын бросил мастерок и побежал в дом. Мать стонала от ударов. Не раздумывая, Кират кинулся к отцу, схватил его сзади и оттащил в сторону. И тогда злость отца перешла на сына, и он крикнул: «И ты с нею заодно, и тебя они купили?» Отец ударил Кирата кулаком по лицу, и тот упал у ног матери.

– Убью, молокосос! Да как ты смеешь встать поперек отца? – завопил Жасан и двинулся на него.

– Прошу, не трогайте сына, лучше бейте меня! – стала умолять мать.

Жасан остановился, тяжело дыша, и снова закричал:

– Будьте вы все прокляты! Хотите под старость лет испортить мою жизнь?

И после таких слов в гневе Жасан удалился из дома, а затем и со двора.

Кират и невестка помогли маме встать на ноги и увели ее в дом брата Сулеймана в конце двора. Там ей будет спокойнее. И невестка вмиг постелила два слоя одеял для свекрови. Сам Кират сел у ее изголовья и спросил: «Как себя чувствуйте, может, врач нужен?» Лена отказалась: ничего страшного. И затем мать сама рассказала о телеграмме, и что былодальше, даже слово «вор». Сына поразила мамина смелость, ведь в доме никто не смел возразить отцу. При всем этом Кират не был до конца уверен, что его мать поступила верно, обозвав отца «вором». Это слишком, хотя правда. Но и отец не должен так бить, ведь мог покалечить.

О случившемся Кират сообщил братьям. Те забеспокоились. И вечером решили навестить одинокого отца и успокоить. Для этого купили бутылку водки, а невестка сварила бешбармак – любимое блюдо кочевников. Отца они застали у колодца, где тот собирался сменить кожаный навес над колодцем. Отец был сдержан и завел их в комнату за низенький столик. Как обычно говорили об овцах, о пастбищах; о том, как идут дела у других пастухов, какие у них заработки. При этом пили и кушали и ни словом не обмолвились о матери. И вскоре стало заметно, как сердце отца смягчилось. Старший сын понял: лучше лекарство для отца – это с сыновьями отправиться на пастбища: там к нему вернется душевный покой.

– Нынче сам думал о том же, – сказал Жасан. – Здесь мне плохо, в селе какой-то тяжелый воздух. В самом деле, нужно скорее уехать.

Затем дети навестили и мать, в доме Сулеймана. Невестка вмиг расстелила перед ними скатерть с лепешками и сладостями. В душе сыновья осуждали мать – за ее несдержанность к мужу, за слово «вор». И вместе с тем жалели ее: все-таки родная кровь. Узнав, что мать в полном здравии, сыновья решили уйти. Однако Лена упросила их задержаться: просто хотелось поговорить с детьми о чем-нибудь. Но с матерю им было скучно. О чем говорить? О Москве и все связанное с ним? Да и вообще, о чем можно говорить с женщинами! У них другие интересы.