Книга Мастер и Воланд, страница 27 – Артур Самари

– Давайте я спою старинный романс, – предложил артист Самойлов, и Люси быстро сняла со стены гитару и вручила ему.

Вскоре гости стали расходиться. Михаил тихо шепнул Анне за столом:

– Останься, посиди с нами, ты редко бываешь в Москве.

Оставшись наедине, Михаил спросил у Анны:

– Что случилось, в твоих глазах словно жизнь померкла?

– Осипа Мандельштама арестовали, в его квартире чекисты искали стихи, видимо, те, что были написаны про Сталина, помнишь, он читал нам. Славу Богу, не нашли. Его жена рассказала, что во время одного из допросов Осип пытался покончить собой и бросился из окна вниз. Остался жив, только руку сломал.

Люси стала бледной.

– О Господи, как помочь ему? – воскликнул Булгаков, – а что, если мне пойти на прием к Сталину, ведь он часто бывал на «Днях Турбиных».

– Как мне известно, это Сталин приказал арестовать, и только он может отменить. Я уже была у Пастернака, он обещал помочь через Бухарина. Хотя должность у него сейчас невысокая, но еще имеет доступ к Сталину.

– Как себя чувствует Осип, его кто-то видел?

– Да, жена Надя там. Весь исхудал, нервы совсем… По ночам его вызывают на допрос, и при этом в лицо светит лампа. Это длится не один час. А днем в камере ему не дают спать. Он сильно напуган. Наверно, его сильно били, но об этом не хочет говорить, чтобы не пугать жену. Вы же знаете, каким он был смелым, а теперь живет в страхе. Вот что сделали с ним эти палачи.

– Если нужно, я готов помочь ему деньгами.

В эту ночь они еще долго говорили. В основном о жизни в стране. Анна сообщила невероятную новость:

– Один наш знакомый – его брат работает в НКВД, и недавно ездил в Украину – сказал, что, оказывается, там в селах царит страшный голод, люди умирают целыми деревнями. Уже умерло два миллиона, он даже сделал фотографии для отчета о своей поездке. Я видела три фотографии: дети лежат на полу пустого дома полураздетые: кости да кожа, то же самое и со взрослыми – только одниглаза остались. И горы сложенных трупов.

– Какой ужас! – промолвила Люси, – а мы здесь ничего не знаем, ходим на парады, восхваляем вождей партии.

– Я слышал о голоде, но о таком размахе… – и Булгаков покачал головой. – А причина этому – неурожай и вдобавок – ежегодная конфискация зерна у крестьян, точнее сказать, просто отнимают – грабят народ. И при всем этом говорят, что коммунисты экспортируют зерно в Европу.

– Давайте о чем-нибудь другом поговорим, – попросила Люси и налила всем чай.

Ахматов слабо улыбнулась Михаилу:

– Я очень рада твоему успеху, хотя газеты пишут о тебе много всяких гадостей. Странная ситуация: с одной стороны, сам вождь в восторге от твоей пьесы, и с другой – ругают. Ты умница: твоя пьеса – словно глоток живой воды в нашей мрачной жизни.

Жена усмехнулась, вспомнив:

– Вы не поверите, но Миша собирает все эти статьи о себе в альбом, их там уже накопилось около двухсот. Как бы это плохо не закончилось.

– В самом начале это пугало меня, теперь такое развлекает меня, – пояснил он.

Ночью, когда супруги легли спать, Люси тихо спросила, зачем он читал новый роман о Сталине, ведь это опасно.

– Мне хотелось проверить, догадаются ли читатели, о ком роман? Я на верном пути. Мне нужно писать так, чтобы возник смутный образ Сталина, и, главное, без всяких намеков – именно за это цепляются цензоры. Они ищут критику в словах, а не в образах и чувствах.