Онлайн книга «Мастер и Воланд»
|
Спустя месяц Булгаков получил новый удар, а случилось это так. Когда он сидел в кабинете и писал, к нему вошли Станиславский и его помощник с газетой в руке. Помощник сел на стул, а главный режиссер стал расхаживать, не решаясь начать разговор. – В газете «Правда» снова появилась гнусная статья о Вашем творчестве. Булгаков усмехнулся и ответил, что такие газетные вырезки он собирает давно – у него целый альбом, где его ругают пролетарские критики. – В этот раз очень серьезно. Они требуют изгнать Вас из Большого театра. Они так и пишут: как враг может работать в главном театре страны? и сами же дают ответ, что, видимо, у Булгакова, который так и не желает принять новую народную власть и тянет народ в темное прошлое, есть высокие покровители в Министерстве культуры. Это камень в огород Луначарского. Одним словом, к нам пришел приказ уволить Вас, как ни прискорбно. Как я ненавижу эту власть! – Не вы один, – поддержал его помощник. – За этим стоит Луначарский или кто-то выше? – спросил растерянный писатель. – Думаю, министр испугался за свое место. Как Вы понимаете, теперь о Вашей пьесе, что мы пытались пробить, не может быть и речи. И тут Булгаков ударил кулаком по столу и крикнул: – Будь они прокляты, сначала они убили меня морально, а теперь физически, материально! – Тише, тише, дорогой друг, – стал успокаивать режиссер. – Вы всё равно пишите, мы будем бороться за Ваши пьесы, сколько у нас хватит сил. Мы хоть и творческие люди, но живем в мире политики. Раньше такого не было. Смотрите, сам Сталин позвонил Пастернаку и стал защищать поэта Мандельштама. Значит, у нас есть надежда, если убедить вождя. Но достучаться донего непросто. После того как коммунисты устроили переворот, мне хотелось быть подальше от политики, но они искусство превратили в политику. Это уже не искусство. Хорошо, что нам еще не запретили ставить классику, а впрочем, Достоевского уже запретили. С минуту все молчали, и тут Станиславский вспомнил: – Да, Михаил Афанасьевич, мы будем Вам иногда подбрасывать кое-какую работу и немного платить, чтобы Вам не пришлось голодать. – Благодарю! Извините, иной раз я сильно спорил с Вами, и порой от злости мне казалось, что Вы такой же, как Луначарский. Тогда я плохо знал, с каким трудом там, наверху, Вы боролись за мои пьесы. – Я хочу спасти искусство – ставить на сцене настоящие произведения. Однако с каждым годом это становится всё сложнее. ОТКАЗ Прошел год. Жизнь супругов стала тяжелее. Прежние накопления уже иссякли, и Булгаков довольствовался случайными заработками. Люси впала в еще большее унынье. И всё же писатель не сдавался и мечтал вновь пробиться на сцену. Он писал новые пьесы и выбирал темы, уже не связанные с Россией. Последняя была под названием «Адам и Ева» – с фантастическим сюжетом о газовой войне. Театр благосклонно принял пьесу, и ее отправили в управление цензуры. И лишь через месяц явился ответ: данная пьеса вредна для советского народа. Станиславский не знал, как утешить даровитого автора. В тот день Михаил вернулся домой подавленный, с бутылкой водки в руке. Открыв дверь, Люси всё поняла. Ему отказали в очередной раз, а значит, гонораров не будет. Выпив за обедом, они пошли гулять в парк. Была весна, на улице стало тепло, и все деревья вдоль аллеи зазеленели свежей листвой. Теплые лучи слегка согрели их души. Булгаков старался не думать о своем творчестве, в том числе о новом романе о Воланде и Пилате. Он пытался отвлечься природой, теплым долгожданным солнцем. Как истинный интеллигент, он был в костюме, галстуке и шляпе. А Люси – в модном светлом плаще и шляпе. Шли по аллее молча, каждый думал о своем. |