Книга Мастер и Воланд, страница 46 – Артур Самари

Когда дверь открыла Люси, то по довольному виду мужа было ясно, что всё прошло успешно. И это подтвердил Михаил:

– Там были люди из ЦК и тоже аплодировали. Лица вроде довольные, хотя и без улыбки.

– Да, три минуты назад звонил Вахтангов. Он ждет твоего звонка.

– Наверно, хочет поздравить меня.

Булгаков снял трубку телефона на столике и набрал номер. Его соединили с театром, и он услышал голос главного режиссера:

– Михаил Афанасьевич,к моему великому сожалению, они отменили Вашу пьесу.

В трубке наступило молчание. С лица автора сошла улыбка, голубые глаза его словно потеряли цвет и стали сероватыми. В душе наступила пустота, он повесил трубку, хотя главный режиссер еще что-то говорил. С минуту он стоял в раздумье, пока не зашел в гостиную. Там на столе Люси раскладывала карты и сразу заметила бледное лицо мужа. Она не успела открыть рот.

– Они запретили Пушкина, будь они прокляты, отродье дьявола! – и муж скрылся в спальне.

Люси громко заплакала, и карты выпали из ее рук.

Писателю потребовалась неделя, чтобы успокоиться. Тогда он принялся за новую пьесу для Большого театра – он не терял надежды, да и другим делом ему не хотелось заниматься, хотя в годы Гражданской войны он был врачом и на фронте лечил раненых и больных. Он служил в Белой армии и, когда белогвардейцы покидали Крым, хотел с ними бежать в Европу, но в те дни его свалил тиф. Так он остался в России. Это Михаил скрывал от всех, так как за участие в Белом движении расстреливали.

Когда муж сел на диван, Люси спросила:

– Может, тебе заняться врачебным делом? А в свободное время будешь писать.

На это Булгаков резко ответил «нет», словно этот вопрос был давно решен.

– Я хочу заниматься только любимым делом. Мне уже за сорок. У меня одна жизнь и другой не будет. Да я и забыл врачебное дело, – соврал муж, желая успокоить жену.

Булгаков был человеком сильной натуры. Много смертей повидал в годы Гражданской войны, а затем – в голодные годы при коммунистах, а еще – постоянная борьба за правду, когда он писал фельетоны. В этот раз, успокоившись, Булгаков решил писать пьесу о Мольере. Об отношениях великого актера и короля. Прямо эта тема не коснется нынешней России, решил про себя автор, хотя отношение властей к художникам, актерам, поэтам во все времена было сложным. Тем не менее, писатель был уверен, что с цензурой проблем не будет, так как речь идет о Франции XVII века. С верой в удачу Булгаков стал часами пропадать в библиотеке. Он изучал эпоху Мольера, театр того времени, мысли тех людей, их речь и был доволен, что литературы по этой теме оказалось достаточно. И когда он изучил эпоху, то взялся за написание пьесы. За своим письменным столом в спальне ему писалось легко и приятно не только из-за увлекательного сюжета, а прежде всего из-заважности и глубины темы. В эти дни Люси пропадала у подруг, так как потеряла интерес к творчеству мужа. Она считала его обреченным на неудачу из-за его упрямого характера. Люси не понимала: дело не в характере писателя, а в его убеждении, что нельзя одновременно служить добру и злу, как это делают многие. Одним словом, теперь у Люси была своя жизнь.

Спустя два месяца пьеса была готова. Едва дописав последние строки, Булгаков выскочил из дома, у дороги остановил извозчика и тронулся в сторону Большого театра. На прочтение пьесы в кабинете Станиславского собрался редакторский отдел и три актера. За длинным столом читал сам автор, как всегда не спеша, с интонацией. Его Мольер всем понравился, ему долго хлопали. На фоне советских произведений это было нечто живое и интеллектуальное. В тот же день пьесу доставили к цензорам. Через месяц в театр пришел ответ. По этому случаю Станиславский пригласил Булгакова к себе. Едва автор вошел в кабинет, то по мрачному лицу режиссера всё понял. Они сели на диван, и тот зачитал: «Тема, выбранная автором, удачна, но взаимоотношения актера-бунтаря и короля имеют намеки на нашу страну. По этой причине пьеса вредна для народа». Однако режиссер успокоил: