Онлайн книга «Мастер и Воланд»
|
– Может быть, мне Степу отправить в Сибирь, в какую-нибудь лечебницу, где лечатся холодом – это новая методика советских медиков по заказу НКВД? – с усмешкой спросил Михаил у жены. – Да, смешно, но лучше не надо. Это прямой намек. Эта глава очень понравилась жене. От нее веяло мистикой, хотя и проглядывалась реальная жизнь: аресты, исчезновения людей. В это время в прихожей затрещал телефон, Люси заспешила туда – должно быть, это была одна из ее подруг. Однако жена быстро вернулась и сказала, что это – Станиславский. И в душу писателя снова закралось мысль: неужели опять отказ? Хотя он был готов к этому. Михаил спокойно взял трубку и услышал тяжелый голос: – Не знаю, как сообщить Вам, но недавно мне позвонил цензор Сазонов. Он пересмотрел свое отношение к пьесе о Мольере и наложил запрет на ее постановку. Он это объяснил так: «Есть более важные темы для нашей страны». Я не понимаю, что происходит, почему так играют с нами. Если цензоры дали добро, а после отменили,это значит, кто-то свыше дает им такое указание. – Это Сталин, – твердо заявил автор, – потому что все отказы происходят по одному сценарию. Это не случайность. Станиславский промолчал, хотя был того же мнения, но говорить об этом по телефону было опасно, так как связистки-чекистки прослушивают разговоры таких опальных личностей, как Булгаков. Режиссер с грустью произнес: – Я даже не знаю, чем Вас утешить. Но не будем терять надежды… – и опустил трубку. В бордовом халате и тапочках Станиславский зашел на кухню. Там в чашку он налил несколько капель успокоительного и выпил – после тяжелого разговора сердце забилось. Он переживал за талантливого автора, за свой театр, который всё более превращается в пропагандистский кружок. И-за этого артисты начинали охладевать к своей профессии. Благодаря русской классике они еще держались. Творчество без свободы немыслимо. Ко всему, театр уже потерял четырех актеров, которых арестовали и отправили в Сибирь за их смелые высказывания на собрании или в гостях. В течение года Булгаков написал еще две пьесы, и снова цензура отклонила их из-за нецелесообразности темы. И более – никаких разъяснений. Никто ему не мог помочь – Бухарин, Рыков сидели в тюрьме. Булгаков был подавлен и считал себя обреченным. Некоторые друзья, в том числе и жена, не раз просили его написать что-нибудь угодное для Сталина, но Булгаков, как истинный писатель, не мог потерять совесть. ПИСЬМО СТАЛИНУ Жизнь супругов Булгаковых стала тяжелой. О том, что Булгаков оказался опальным автором и не желает служить коммунистам, уже давно гуляли слухи по Москве. И чем больше газеты ругали его, называя белогвардейцем, гнилью, затаившимся врагом, бездарностью, тем больше его любила интеллигенция. Изо дня в день Булгаков становился иконой, мучеником – живой Иисус, его называли совестью России. В один из таких дней, сидя на диване рядом с женой, Михаил снова сказал жене: – Тебе надо продать некоторые твои украшения, чтобы мы не голодали. Я обещаю, как только ко мне вернутся прежние гонорары, то первым делом мы купим украшения и дорогую одежду. У Люси по щекам потекли слезы, она молчала и затем сказала: – А не лучше будет, если мы продадим твою библиотеку? – Ты что говоришь! – чуть не вскрикнул писатель. От таких слов Михаил вскочил с места, словно ужалили его, и стал расхаживатьпо комнате. |