Книга Черная овечка, страница 30 – Бринн Уивер, Алекса Харлоу

Чувство страха перехватывает мне горло. Это решение Брии, хочет ли она такой жизни. Не твое.

— Я понимаю.

БРИА

Единственное, что сегодня поддерживало мое здравомыслие, — это осознание того, что я приду сюда.

К дому доктора Илайджи Каплана.

Он извинился, чего для большинства людей было бы достаточно. Но я не такая, как большинство людей.

Кроме того, он открывает свой рот. Он не заметил, что я была на один пролет выше, когда они с доктор Флетчер спускались по лестнице.

«Может, лучше мои почки заберешь. Где мне расписаться?»

Мои кожаные перчатки скрипят, когда я сжимаю руки в кулаки.

Каплан собирается провести что-то вроде интервью со свидетелями, и он сделает практически все, чтобы помешать мне пойти с ним, даже несмотря на то, что это напрямую связано с моей диссертацией. Доктор Флетчер пришлось оказать ему не одну услугу, чтобы он хотя бы подумал об этом.

Какого хрена?

Мне нужно знать почему. Зачем ему жертвовать своими органами, чтобы отказаться от предоставления мне возможности провести свое исследование? Почему он предпочел бросить меня доктор Флетчер, как кусок мяса бродячей собаке? Как только я получила его электронное письмо, я, конечно, поискала ее и сразу узнала в ней женщину, которую видела с ним возле дома Каплана два дня назад. Мне не понравилось неожиданное облегчение, которое я испытала, когда нашла фотографии ее жены, хирурга из больницы Вангроув. Но это облегчение быстро исчезло, когда я поняла, что была устранена еще одна потенциальная причина его пренебрежительного поведения.

Чем больше я думаю об этом, тем больше мне кажется, что я все еще чего-то не понимаю. И что бы это ни было, оно находится в этом доме.

Я подхожу к двери Каплана с уверенностью человека, которому суждено быть там. Я не делаю подобного дерьма, типа «оглядываюсь через плечо», как в фильмах. Это уже выглядит подозрительно. Если я выгляжу так, будто мне суждено быть здесь, значит, так оно и есть.

Вставляю штифт своего карабина в тумблерный замок, и дверь распахивается. Пес Каплана скачет по полу с другой стороны, его когти стучат по твердой поверхности, низкий лай отражается от стен. Я произношу несколько успокаивающих слов и проскальзываю внутрь. Немецкая овчарка переключает режим охраны на взволнованное приветствие, когда узнает мой голос и запах. Я здесь впервые, но я уже встречалась с Дьюком раньше, понимая,что в какой-то момент мне придется вломиться внутрь.

Временная стажировка в саду «Снайдера» для собак, безусловно, помогла. Я проводила с Дьюком столько времени, сколько могла, один на один, даже научила его нескольким особым трюкам. Рубленый стейк в моем кармане тоже творит чудеса, гораздо лучше, чем дерьмовые угощения, которыми пичкает его Каплан. Дьюк, может, и полицейский пес в отставке, но даже его можно расположить к себе. Я пахну и веду себя так, словно мне суждено быть здесь.

Осматриваю пространство вокруг себя, пока Дьюк следует за моими бесшумными шагами в темноту. У Каплана нет камер или системы безопасности. Для этого он полагается на собаку и простые замки. Очевидно, что это недальновидный подход.

В коридоре горит ночник, но все равно достаточно темно, и моим глазам требуется минута, чтобы привыкнуть. На входе висят художественные гравюры и фотографии путешествий с друзьями и семьей. Каплан с группой парней в экипировке для мотогонок. Каплан с друзьями на пляже. Каплан без рубашки, с рыбой в руках. Я закатываю глаза и иду по коридору, на ходу разбрасывая кусочки стейка Дьюку.