Книга Жнец и Воробей, страница 10 – Бринн Уивер

Кровь стекает по её икре и собирается лужицей на полу. Аромат ананаса и банана сладко контрастирует с видом сломанной кости, которая протыкает разорванную плоть на голени. Её кожаные штаны разрезаны до раны, как будто она посмотрела на перелом и упала в обморок.

— Мисс. Мисс, — говорю я. Она отвернута, её темные волосы растрепаны на лице. Я прижимаю ладонь к её прохладной щеке и поворачиваю голову в свою сторону. Быстрое, неглубокое дыхание срывается с её приоткрытых губ. Я прикладываю два пальца к её пульсу, а другой рукой похлопываю по щеке.

— Ну же, мисс. Просыпайтесь.

Она морщит лоб. Густые темные ресницы трепещут. Она стонет.Её глаза открываются, и в них я вижу черные омуты боли и страданий. Нужно, чтобы она была в сознании, но мне так трудно смотреть на страдальческое выражение её лица.

Сожаление пронзает меня, как раскаленная булавка, глубоко засевшая в сердце. Это чувство я давным-давно научился скрывать, чтобы делать свою работу. Но когда её глаза встречаются с моими, та давно забытая часть меня оживает в темноте. Потом она хватает мою руку, которая лежит у нее на горле. Она сжимает ее. И я погружаюсь в момент, который кажется вечным.

— Помоги, — шепчет она, и затем её рука падает.

Я смотрю на нее всего мгновение. Удар сердца.

Моргаю.

А затем приступаю к работе.

Достаю бумажник из кармана её куртки и набираю 911, выходя из комнаты, чтобы достать пакеты со льдом из морозилки. Сообщаю диспетчеру информацию с её прав и состояние здоровья. Двадцать шесть лет. Она без сознания. Возможно, попала в аварию на мотоцикле. Возвращаюсь в смотровую, где она до сих пор лежит, кладу пакеты со льдом и телефон на стойку, чтобы подключить девушку к тонометру. Открытый перелом голени. Потеря крови. Повышенное давление. Учащенный пульс.

Когда я подключаю капельницу и накладываю девушке на ногу нормальный жгут, приезжает скорая. Но она всё ещё не приходит в себя. Парамедики надевают ей на ногу бандаж. Мы перекладываем её на каталку. Запихиваем её в машину скорой помощи и всё начинает трястись от движения. Я беру девушку за руку, говоря себе, что таким образом узнаю, если она проснется.

И, в конце концов, она просыпается. Её глаза распахиваются и встречаются с моими, и меня снова пронзает сожаление. Парамедик с другой стороны прикладывает кислородную маску к её лицу, и пластик запотевает от учащенного дыхания, когда её вновь одолевает боль.

— Я доктор Кейн, — говорю я, сжимая её холодную и влажную ладонь. — Мы едем в больницу. Тебя зовут Роуз?

Она с трудом кивает из-за шейного бандажа.

— Постарайся не двигаться. Ты помнишь, что произошло?

Она закрывает глаза, но не успевает скрыть вспышку паники.

— Да, — говорит она, хотя я едва слышу её из-за воя сирен.

— Это была авария на мотоцикле?

Роуз резко открывает глаза. Складка между её бровями становится глубже. После короткой паузы она говорит:

— Да. Я… я наехала на скользкий участок и разбилась.

— У тебячто-нибудь болит в спине или шее? Где-нибудь еще, помимо ноги?

— Нет.

Фельдшер снимает импровизированный жгут с её ноги, и я ощущаю аромат пина-колады. Понижаю голос и наклоняюсь немного ближе, спрашивая:

— Ты пила?

— Нет, черт возьми, — отвечает она, морщит нос под маской и тянется, чтобы снять ее, несмотря на мой протест. — Ты настоящий доктор?