Книга Жнец и Воробей, страница 8 – Бринн Уивер

Беру их как раз в тот момент, когда Крэнвелл обхватывает за лодыжку моей поврежденной ноги и тянет.

Я громко кричу от дикой ярости и отчаяния. Бросаюсь вперед, сжимая шпажки в кулаке. И втыкаю их острые концы прямо в глаз Мэтту Крэнвеллу.

Он ревет. Отпускает мою лодыжку. Корчится в земле, закрывая лицо трясущейся рукой. Поворачивается в мою сторону, корчась от боли. Кровь стекает по его ресницам и щеке густой малиновой струйкой. Три коктейльные шпажки торчат у него из глаза, как жуткая детсадовская поделка. Флажки на кончиках трепещут. Его веко пытается моргнуть, и он не может остановить этот рефлекс. Каждое движение его века загоняет шпажки глубже, и он вздрагивает от нового приступа боли. Он орет. Издает звук, которого я никогда раньше не слышала.

Желудок скручивает, мне удается проглотить рвоту, но с трудом.

Нужно убираться отсюда к чертовой матери.

Я переворачиваюсь и поднимаюсь на здоровую ногу, волоча другую за собой, ковыляя к началу подъездной дорожки. Мэтт всё ещё кричит у меня за спиной, посылая проклятия вслед.

По моему лицу текут слезы. Зубы сжимаются так сильно, что вот-вот треснут. С каждым прыжком моя сломаннаянога болит сильнее. Это настоящая агония. Чертовски мучительно. Острая боль пронзает от пятки до бедра. Я вот-вот упаду.

— Продолжай идти, черт тебя дери, — шепчу я, открывая визор шлема. Первый глоток свежего воздуха — единственное, что помогает держаться на ногах.

Я не знаю, что происходит, когда тебя тычут в глаз коктейльными палочками. Возможно, второй глаз тоже плохо видит. Или, может быть, Мэтт сможет преодолеть боль и побежать за мной. Но я не могу сейчас думать об этом дерьме. Мне просто нужно добраться до своего байка. Цепляться за надежду, что я смогу уехать.

Дойдя до конца подъездной дорожки, я бросаю взгляд в сторону фермы. Мэтт Крэнвелл стоит на четвереньках, вопит и ругается, кровь капает на землю. А потом я смотрю в сторону дома. Люси стоит за сетчатой дверью. Её силуэт. Я не вижу её лица, но чувствую на себе взгляд. С такого расстояния она не может отчетливо разглядеть меня из-за шлема. Да и мы почти не знакомы, она не узнает меня по одежде или манерам. Она понимает, что произошло то, что изменит её жизнь. Что-то очень неправильное, ведь её муж в отчаянии кричит на подъездной дорожке. Но она не смотрит на него. А только на меня.

Потом закрывает дверь и исчезает в доме.

Я оставляю Мэтта кататься по грязи, где ему самое место. Ковыляю к своему мотоциклу. Когда перекидываю ногу через сиденье, что-то цепляется за внутреннюю сторону моих кожаных штанов. Боль пронзает ногу. Но я продолжаю. Завожу двигатель. Сжимаю сцепление. Переключаю передачу, выжимаю газ и убираюсь к чертовой матери с этой фермы.

Я не знаю, куда держу пусть.

Просто следую своему инстинкту и еду.

ФИОНН

Я заворачиваю за угол, направляясь домой быстрым шагом после вечерней пробежки. Это будет идеальный вечер. Посижу на веранде с бокалом бурбона «Weller», который я определенно заслужил не только выйдя на пробежку, но и из-за ужасного рабочего дня, где был вросший ноготь на ноге Фрэна Ричарда и огромный фурункул у Гарольда Макинроя. Я уже вижу свой маленький домик, когда на моих смарт-часах раздается сигнал.

У входной двери обнаружено движение.

— Чертова Барбара, — шиплю я, разворачиваясь и возвращаясь в город. Достаю свой телефон, чтобы открыть приложение видеодомофона. — Я знаю, что это ты, больная тва…