Книга Смертная, страница 133 – Мария Сакрытина

Это смешит его до икоты. Я ловлю настороженный взгляд Лиисы и качаю головой. Защитник-крыса, пьяный от моей благодати, падает на пол лапами кверху – это значит, Юнан тоже сдался. Временно, разумеется. Но это пока.

А сейчас и впрямь нужно объяснить жрицам, кто тут госпожа.

Ну, Урук, держись: твоя хозяйка вернулась. По этому случаю, разумеется, нужно устроить праздник. Я дома и хочу пировать! Боже, Небо, как я хочу наконец расслабиться! Что там Саргон говорил вчера про чей‐то пир? То что надо.

Будем пировать!

Хилина

Как‐то раз мы с Тёмой стащили из подсобки кафе бутылку шампанского – Тёме исполнилось шестнадцать, и мы решили отметить его день рождения по-взрослому. Шампанское оказалось некрепким и не особенно вкусным, но это был первый раз, когда я почувствовала себя пьяной. Сначала в голове шумело, а самоконтроль ослаб. Я чуть было не посмотрела Тёме в глаза, он чуть было меня не поцеловал. Чувство легкости длилось недолго – часа два или три. Потом нам влетело от Андрея, а до меня дошло, что я нравлюсь Тёме не только как друг. Мы едва тогда не разругались.

Сегодня мне кажется, что я выпила сразу три или четыре бутылки шампанского. Голова кружится, я сама себе кажусь всемогущей. А что? Захочу – Юнана царем сделаю. Захочу – с Саргоном поквитаюсь. Пусть он только скажет, что богиня ненастоящая, – я ему покажу!..

В то же время часть меня приходит от подобных мыслей в ужас.

Все не ладится с самого утра. Верховная жрица – как там ее? ах да, Рамина – при первом же признаке божественного недовольства бросается мне в ноги и клянется, что хотела как лучше. Дескать, госпожа, как так, ведь ваш любовник первый начал. Мало того что, скотина неблагодарная, не оценил вашей милости, так еще и сбежать ночью пытался! Да-да, рабов подкупил, они обещали вывести царевича из Старого города. Мерзавец!

Я ловлю себя на мысли: вот бы превратить эту смертную в пыль! Тогда она сразу заткнется и перестанет действовать мне на нервы. Или нет – в насекомое. Чтоб с наслаждением потом раздавить.

Шамирам бы даже раздумывать не стала. Жрица, пусть и Верховная, смеет оправдываться, вместо того чтобы слушать божественное желание? Пусть отправляется к Эрешкигаль и там голосит сколько угодно – прислужники моей мрачной сестры все равно глухие.

Лена, наоборот, вежливо и очень осторожно уточнила бы, что она может сделать и как объяснить, чтобы в будущем госпожа Рамина не запирала царевича, потому что лучше быть порядочной, внимательной и тактичной, если хочешь оставаться в безопасности. Конфликт – это поражение. Сколько раз я спорила с мамой, бабушкой, учителями в школе, одноклассниками и так далее? К чему‐нибудь хорошему это привело? Нет.

Я ограничиваюсь обещанием: еще раз подобное произойдет, и Верховной жрице не поздоровится. Она не показывает удивления и, конечно, заверяет, что никогдабольше не посмеет своевольничать. Но мне кажется, начинает что‐то подозревать. Неужели без бури и парочки молний, как привык Дзумудзи, меня и слушать здесь не будут?

Кстати, о Дзумудзи. Его духи исчезли из Урука. Я не сразу это замечаю – еще бы, вчера я о них понятия не имела. Сегодня зрение иногда плывет, и я вижу то, что человеческий разум осознать едва ли способен. Тени. Чудовища. Психоделика какая‐то. Как в индийской мифологии: шесть рук, кожа немыслимого цвета, голова зверя, туловище человека – и это еще более-менее. Есть… эм… образцы и похуже. Раньше Шамирам это не волновало. Как Лену не волновали, к примеру, пауки. Да, на людей не похожи. Но это же пауки.