Онлайн книга «Смертная»
|
– Поднимись. Он медленно садится на пятки. В глазах тоска. Силуэт слабый, еле заметный. Призраки, как и духи, не истекают кровью – они бледнеют, когда теряют силы. Я протягиваю руку. – Возьми моей благодати и найди своего брата Зубери. Пусть встретится со мной. Скажи, я верну ему твое тело. По крайней мере, то, что от него осталось. Все, что нужно для погребальной церемонии, у него будет. Включая благословение ваших богов. – Я ловлю изумленный взгляд призрака и вздыхаю. – Мне жаль. Тебе давно пора в ваше посмертие, на поля Иалу. Я прослежу, чтобы ты туда попал. Иди же. Гудея касается лбом пола, потом, не поднимаясь, подползает ближе и осторожно дотрагивается губами до моего запястья. Это похоже на поцелуй ледяного ветра: мгновение – и все. Я горько говорю ему: – Мне действительно жаль, царевич. Печальная улыбка едва трогает прозрачные губы. Гудея исчезает, а я осторожно кладу сердце в шкатулку, ставлю ее обратно на столик и откидываюсь на подушки. Нет сил даже вытеретьруки – кровь на них засыхает, пока я дремлю. На пару часов, до рассвета, никаких царевичей, войн, сердец и фальшивой любви. Мир не рухнет, если я немного отдохну. Ведь не рухнет же? Глава 37 Любимые Лииса Кровавое солнце восходит над Уруком. Багровые тучи висят низко, красноватый воздух душен и жарок, в нем далеко разносятся голоса. На площади перед храмом не протолкнуться, и люди все продолжают прибывать. Слух о том, что царевич Зубери из Черного Солнца похитил богиню Шамирам, сменился другим: царь Саргон продал великую госпожу чужеземцам, а помог ему в этом предатель-сын. Расслабленно подставив лицо алым лучам, Юнан сидит в кресле на террасе – точно над площадью, где обозленные люди все настойчивее требуют его крови. – Мой господин, прошу, позвольте вас увести! – умоляю я, стоя перед ним на коленях. Юнан ничем не показывает, что теперь меня слышит. Вцепившись в подлокотники, он напряженно прислушивается и… улыбается. Я не могу обнять его и целовать, как раньше. Не решаюсь даже коснуться его ног. Сердце разрывается от тоски: у меня не получается исчезнуть – чтобы, как ни странно, стать Юнану ближе. – Господин мой, прошу… Царевич молчит. Подросший, напившийся благодати Гнус – теперь он достает мне до пояса – мечется между перилами и креслом. – Дурак! – Цепкие лапы духа дрожат, лысый хвост виляет туда-сюда. – Беги, глупец! Лииса, что ты мнешься? Хватай его и уводи! Внизу, на площади, шум нарастает. Горький от дыма факелов воздух дрожит, звенит от напряжения, точно натянутая струна. – Ты служишь Шамирам, не так ли, дух? – ровным голосом говорит царевич. Я поднимаю голову. Юнан кажется спокойным, словно происходящее внизу вовсе его не волнует. Мне отчего‐то вспоминается царевич Гудея перед смертью – он так же улыбался жрецам. Мол, чем еще вы меня удивите? – Господин мой… – А твой ли я господин, дух? Ты служишь настоящей Шамирам – да или нет? – Н-настоящей? – вырывается у меня. Что это значит? Юнан хмурится. – Не делай вид, что не понимаешь. Она вселяется в Хилину, так? Я слышал, великая госпожа любит играть со смертными. Ей по нраву этот спектакль, верно? – Что? Мой господин… – Он спятил. – Гнус хватается за голову. – Небо, боги, кто‐нибудь! Он спятил! Убейте этого дурня, пожалуйста! Поскорее! Я хочу быструю смерть, я хочу от него избавиться, я не могу больше! – стонет он. И вдруг бросается к Юнану, принимается кусать его за ноги и за руки. – Вставай, глупец! Уходим! Чего застыл?! Спасайся, беги, ну! |