Книга Опасная игра леди Эвелин, страница 38 – Виктория Богачева

Я встал, чтобы проводить его, но старик махнул рукой.

— Сидите, сидите! Сам как-нибудь найду дверь.

И сэр Эдмунд ушел. Я позволил себе выругаться. Следовало ему отказать.

Присутствие девицы, пусть и во флигеле, мне будет только мешать.

«Каким же образом?» — прозвучал в голове едкий внутренний голос.

— Самым непосредственным, — пробормотал я вслух.

Ну, вот. Уже превратился в старика, который вел сам с собой беседы...

Я поднялся в кабинет, и первым, что выхватил взгляд, стала бутылка с жидкостью темно-янтарного цвета. Но напиваться каждый раз, когда больно — это не выход, верно же?

Я отставил ее поглубже в шкаф и, сев за стол, подвинул к себе документы, которые принес Эван. Среди них было несколько листов, посвящённых непосредственно Джеральдин Фоули.

Оказывается, жандармы были не такими бездарями, как можно подумать. Они отказались принимать заявление от миссис Фоули, но, для успокоения совести, которую у них было трудно заподозрить с первого взгляда, поговорили с семьей, где Джеральдин работала гувернанткой. Объяснения горничной меня зацепили.

Вопреки тому, что мать Джеральдин поведала нам с леди Эвелин, горничная утверждала, что у мисс Фоули имелся возлюбленный.

Поэтому жандармы вздохнули с облегчением и приняли исчезновение за побег. Они знали, что Джеральдин с кем-то встречалась.

Любопытно.

Хорошо бы самому поговорить с горничной. Она могла рассказатьжандармам не все. Люди неохотно общаются с представителями власти. Особенно — с такими.

Я полистал еще записи, надеясь найти адрес, но безрезультатно. Я помнил, как леди Эвелин вскользь упоминала, где жила семья, в которой работала Джеральдин, но без конкретики.

Можно еще раз навестить миссис Фоули и узнать у нее. А можно пройти через сад и спросить Эвелин...

Наверное, я бы выбрал первый вариант, если бы не избитое лицо и тело. Но я только напугаю бедную женщину. Побои не помогут завоевать доверие.

Придется обратиться к Эвелин, констатировал я и стиснул зубы.

Я бросил взгляд на часы: девять вечера, уже поздно для соседских визитов. Да и усталость давала о себе знать. Решив, что отправлюсь во флигель утром, чтобы застать еще и сэра Эдмунда, я отложил бумаги и покинул кабинет.

Ночью боль дала о себе знать особенно сильно. Я уснул лишь в самый темный час перед рассветом, а потому проспал. Разбудил меня Хилл.

— Милорд, прибыл Мэтью, — с бесстрастным лицом сообщил он, замерев в дверях.

Я открыл глаза: комната была залита ярким светом. Дьявол!

— Почему не разбудил меня раньше? — раздражение и злость, захлестнувшие меня, требовали выхода.

— Вы не приказывали, милорд, — Хилл поджал губы.

Выругавшись, я поднялся и почувствовал, как резкая боль прострелила ребра.

День обещал быть чудесным.

К флигелю, даже не позавтракав, я отправился вместе с Мэтью. Надежда, что сэр Эдмунд еще не уехал, таяла с каждой минутой, а я не хотел оставаться с леди Эвелин наедине.

Она открыла дверь сама. С долгое мгновение жадно вглядывалась в мое лицо, хотела даже что-то сказать, но, заметив рядом со мной Мэтью, осеклась и опустила глаза.

— Миледи, мне нужен точный адрес дома, в котором мисс Фоули работала гувернанткой, — я сразу же перешел к делу.

— Зачем? — она посторонилась, приглашая нас войти, но резким жестом я удержал Мэтью на месте и сам остался снаружи.