Книга Маша и Гром, страница 47 – Виктория Богачева

Вообще, вместо размышлений мне бы стоило закрыть глаза и поспать. Я пыталась, но ничего не получалось. Наверное, слишком сильно перенервничала сегодня. И вывихнутая нога неприятно пульсировала при малейшем движении. Едва покрывшиеся тонкой корочкой многочисленный порезы норовили закровить от любого неосторожного жеста. Рукава водолазки постоянно задевали нежную кожу при любом движении, и я постоянно чувствовала боль. В доме было довольно прохладно, он не успел полностью протопиться к вечеру, так что вдобавок ко всему я мерзла и куталась в безразмерную куртку.

Раз за разом я мысленно возвращалась к утренней аварии и прокручивала ее в голове. Ее и бесконечно-долгую поездку в этот заброшенный дом детства Громова. Как же меня угораздило так вляпаться...

А всего лишь хотела немного заработать. Что могло быть безопаснее, чем двухдневная подработка под присмотром мамы в месте, где, по ее словам, вообще ничего ни разу не произошло за все время, что она там работала. Ну, максимум, гости перепьют и в бассейн в одежде нырнут.

И вот я здесь.

Господи, бедная мама, наверное, там с ума сходит. Надеюсь, дядя Саша с ней хотя бы поговорил толком... сказал, что я жива и здорова. Ну, относительно.

Я не спала не только из-запродавленного матраса и вывихнутой ноги. Уж неудобным матрасом меня точно было не испугать, и не такое проходила. Я чувствовала себя невероятно неуютно, находясь в одной комнате, в одном помещении с Громовым. Мне было очень тревожно. Казалось, я в западне, из которой не выбраться; что я загнана в угол и не могу убежать. Так все, в общем-то, и было. Я правда не могу убежать. Не только из-за ноги, но и потому, что бегать от бандита — глупая, дурная затея, за которую потом можно очень сильно поплатиться. В это я убедилась на своей шкуре.

Я вынуждена оставаться здесь, вместе с Громовым, столько, сколько потребуется, но никто не знает, как долго... Да и решать все будет он, а не я, и эта беспомощность меня убивала. Беспомощность и невозможность распоряжаться собой. Мучительная неизвестность и бесконечно тянущиеся часы... Я задыхалась в одном доме вместе с ним, и — какая ирония! — сам Громов к этому никакого отношения не имел.

Меня тяготили кошмары, воспоминания из моего прошлого. Тяготили и заставляли трястись от необъяснимого, ничем не вызванного страха. С тех пор, как я ушла от Бражника, я ни разу не допускала ситуации, при которой бы теряла контроль. Я всегда старалась все просчитать наперед, удостовериться, что все пройдет точно в соответствии с планом, что время будет выверено до минуты. У меня были четкие, линейные маршруты, от которых я не отклонялась. Список дел на день, который я выполняла неукоснительно. И ставила потом галочки. Галочка означает, что я — молодец. Галочка означает, что все пошло по плану, я все проконтролировала.

Какие уж теперь тут галочки... Как бы не сойти с ума.

Моя жизнь мне не принадлежала. Вновь. А ведь я только недавно начала потихоньку забывать кошмар, из которого сумела вырваться. Он перестал сниться мне каждую ночь...

Чтобы обрести контроль, мне нужно знать, что я могу себя защитить. А я пока ничего не могу... Интересно, куда Громов мог спрятать пистолеты, которые оставил ему водитель? Один, еще из машины, висел у него на поясе в кобуре, и Кирилл с ним не расставался. А где три или два других? Я видела из окна на кухне, как ему передал их водитель перед тем, как окончательно уехать.