Книга Маша и Гром, страница 50 – Виктория Богачева

Запасы он нам сделал чуть ли не на месяц.

— А я думал, ты отсюда побыстрее смотаться хочешь, — он пожал плечами.

Невыносимый мужик. Нельзя был по-человечески ответить?! Я же нормально спросила...

— Я не могу тут долго торчать, — он все же снизошел до пояснений. — Потеряю или ослаблю хватку — и всему конец.

***

Ах, вот оно что. Ох уж этипроблемы криминальных сообществ. Меня вот уже уволили наверное…

Похоже, я сказала это вслух, потому что он посмотрел на меня и спросил:

— Это из НИИ-то?

От его высокомерного, пренебрежительного тона я мгновенно ощетинилась.

— Я думал, там пожизненно держат, — добавил Громов, воспользовавшись тем, что я не сразу нашлась с ответом.

Он смотрел на меня, наклонив чуть вбок голову. Сигарета тлела в его пальцах, и по кухне расплывался серый, едкий дым. На шее висел золотой крест на шнурке. Странно, что не на цепочке с палец толщиной. Рядом с его рукой на столе лежал пистолет.

Интересно, он правда думает, что кто-то может напасть на него в этой глуши в три часа ночи?..

— Только если спишь с директором, — я пожала плечами.

— Ну, ты девка красивая, — он окинул меня похотливым взглядом, а потом заржал и даже поднял верх обе руки. — Остынь, остынь. Я не покушался на твою девичью честь.

Я вспыхнула. Его намеки были омерзительны!

— Я не сплю за должность, — процедила я сквозь зубы прямо в его ухмылявшееся лицо.

— А за что спишь?

У меня мурашки побежали по спине от его резко изменившегося голоса: низкого, с легкой хрипотцой. Я бросила на него быстрый взгляд: он сидел, расслабленно откинувшись стеной на стену у окна, как сытый, довольный кот. Поигрывал бицепсами, закидывал сцепленные руки за голову и тянулся всем телом. По его животу к ремню на джинсах спускалась дорожка темных волос. Горячая, приятная тяжесть разлилась где-то внутри меня. Я даже слегка покраснела — я вообще легко краснела и ненавидела это. Не была я так уж смущена его видом и голосом, чтобы щеки алели как у второклашки!

Я с трудом сглотнула образовавшийся в горле ком приказала себе не дрожать.

— По любви, — я выразительно посмотрела на развеселившегося Громова. — Это когда не за деньги.

— Туше, — он усмехнулся и погасил окурок.

Накрыв ладонью пистолет, он раскрутил его на столе. Эта дурацкая забава меня нервировала, но отвести взгляд от смертельного оружия, которое вдруг превратилось в волчок, я почему-то не могла. Интересно, Громов отдает себе отчет, что забавляется с пистолетом, словно это игрушка?.. Когда на самом деле совсем нет.

Забавно, но такая особенность была присуща не только Громову. Я помню, что в тот недолгий период времени, когда мы с Бражником жили вместе, подому везде были раскиданы пистолеты, магазины, патроны, ножи. Обычные мужчины приходят после работы и швыряют на диван штаны и футболки, а бандиты — половину своего оружейного арсенала. Для них это игрушки. А вот я ходила по квартире и вздрагивала после каждого шага, когда натыкалась на очередную такую дрянь.

Утром я проснулась из-за шума. Глаза я открыла мгновенно, помня даже во сне, где и с кем нахожусь. Продавленная кушетка пустовала, значит, он уже проснулся. Сквозь грязные окна с мутными разводами, занавешенными таким же дешевеньким тюлем, как и на кухне, пробивались тусклые солнечные лучи. Я посмотрела на небо: такое же серое, как и вчера, с редкими просветами менее темных облаков. Из соседней комнаты вновь раздался шум: звякнула металлическая чашка, заскрежетала об ее стенки ложка. Через несколько секунд по комнате поплыл аромат свежезаваренного растворимого кофе.