Книга Последняя из рода. Скованные судьбой., страница 145 – Виктория Богачева

Те, кто шли позади, видели, что произошло, но ничего не сказали.

Что говорить?

Они и так знали, что не все дойдут до другого берега.

Течение хлестало лицо, забивало уши шумом, ревом, безостановочным рокотом воды.

— Вперед! — Мамору говорил сквозь сжатые зубы.

Он шел первым в своей цепи и чувствовал, как вода давит на тело, как каждое движение становится тяжелее, как ноги все глубже проваливаются в ил.

Впереди был виден берег, но сейчас он казался бесконечно далеким.

Но нужно было идти дальше.

Переправа заняла так много времени, как не мог предположить никто.

Три дня. Три долгих, изнуряющих дня, полных тревоги, усталости и страха за каждого, кто вступал в эту воду.

И лишь к вечеру третьего последний отряд шагнул в реку и взялся за канаты. Новые, потому что прежние истончились за все это время, пока их касались сотни ладоней.

Мамору стоял на берегу, глядя, как последние люди медленно, но уверенно продвигаются через реку.

Все былопозади. Он выдохнул и впервые за долгое время почувствовал не только усталость, но и облегчение.

Река унесла немногих. Гораздо меньше, чем он боялся. Его самураи стояли на другом берегу; мокрые, измученные, но живые.

Мамору почти позволил себе улыбнуться, но внезапно его тело само напряглось, раньше, чем разум осознал причину.

Звук.

Высокий, резкий, разрывающий воздух.

Стрела.

Тонкий свист — и крик.

Мамору повернулся ровно в тот момент, когда человек, державшийся за канат, рухнул в воду, хватаясь за бок.

— Враг! — кто-то закричал, но он уже знал.

Засада.

И слишком поздно, чтобы избежать удара.

Они пересекли реку, и теперь путь назад был отрезан. А враг пришел за ними.

— Расскажи мне о нем, — попросила Талила полководца Осаку, — расскажи мне о главе Восточной провинции.

Несколько дней назад, выждав положенное время, они оставили гарнизон у реки и, подчиняясь плану Мамору, отправились на восток. Теперь же они приближались к границе тех земель, и Талила ощущала, как с каждым часом ее волнение все усиливается.

Еще когда войско не разделилось, и они стояли одним лагерем, Мамору направил множество посланий — главам тех провинций, с которыми он хотел заключить союз, и Талиле предстояло продолжить то, что он начал. Они получили не так много ответных писем, но в тех нескольких были довольно многообещающие намеки.

— Господин Тадамори и господин Мамору воевали вместе шесть лет назад, — Осака, толкнув коленями жеребца, поравнялся с Талилой и принялся рассказывать. — Они вместе оказались в западне, устроенной Сёдзан, и сблизились, пока выбирались из ловушки.

Талила хмыкнула. Ну, еще бы. Какие иные воспоминания могли объединять двух военачальников?

— Но господин Тадамори очень хитер, — прибавил полководец и поближе к ней наклонился, — за все время после того сражения он больше ни разу не направлял своих людей в императорское войско.

— Как это возможно? — она удивленно распахнула глаза. — На каждой провинции лежит повинность. Мой отец это терпеть не мог, но не смел роптать. Не смел не подчиняться ежегодному указу.

Осака заговорщицки усмехнулся

— Вместо самураев он посылал деньги.

Талила подавила вздох и покачала головой. После того как ее насильно вытащили из заточения в поместье, которому ее подвергал родной отец, ей открылся целый новый мир. И порой, в минуты слабости она жалела об этом. Была все же особая прелесть жить бессловесной отцовской марионеткой и слепо выполнять его приказы. Потому что свобода принесла с собой огромную ответственность, и ее груз становился лишь тяжелее день ото дня, и порой она чувствовала себя так, словно на плечи ей давил огромный камень, а на шее медленно затягивалась петля...