Книга Последняя из рода. Скованные судьбой., страница 144 – Виктория Богачева

Договорил, и вновь его скрутил приступ сухого кашля. Сырость и холод подточили многих, Хиаши был далеко не один.

— Хорошо, — Мамору выдавил из себя улыбку. — Значит, мы перейдем.

Спустя еще два дня дождь, наконец, ослабел, но дорога все равно оставалась размытой, коварной, изматывающей. Когда впереди завиднелся берег, они сначала не поверили.

А потом, осознав, что вот он – долгожданный переход через реку, замолчали. Не было радости. Не было облегчения. Только усталость и понимание, что самое сложное еще впереди.

Река здесь была не такой широкой, как в других местах, но течение оставалось быстрым и опасным. Вода темнела, вздымаясь гребнями, неся вниз ветки, грязь, обломки, смытые дождями.

Мамору молча смотрел на этот поток.

Кто-то мог утонуть.

Кто-то мог сорваться и унестись вниз по течению.

Но другого пути не было.

— Мы заночуем сегодня здесь, — велел он, хотя не прошло даже половины светового дня. — Отдохнем, наберемся сил. А завтра отправимся сразу после восхода солнца.

Поскольку дождь больше не лил, его слова встретили негромким, но одобрительным гулом. У самураев появилась надежда на долгожданный костер и горячие питье на ужин. Пусть бульон и будет полупустым, но, если он будет обжигать желудок теплом, никто не станет роптать.

Мамору же, пока его люди разбивали лагерь и пытались отыскать сухие дрова для костров, вместе с Хиаши отправился осматривать берег. Он шагал по размокшей земле, чувствуя, как сапоги с каждым шагом вязнут в грязи. Дождь уже прекратился, но следы ливней остались везде: глубокие воронки, выбитые потоками воды, глинистые склоны, по которым еще стекали тонкие струи, обломки деревьев, застрявшие в прибрежных камнях.

Мамору зашел в воду по колено, и холод обжег кожу даже сквозь одежду. Река была ледяной, течение тянуло вниз, и ноги еле держали опору.

— Я могу пойти первым, господин, — сказал Хиаши, который не полез за ним в воду, а остался на берегу. — Мы перекинем веревки, зацепим их за деревья. Они помогут держаться.

Мамору кивнул, а тот, помолчав, прибавил со вздохом.

— Несколько дней назад воды было поменьше. Дождь...— и он недоговорил, махнув рукой.

Когда он в первый раз переходил реку вброд, то воды ему на том месте, где стоял сейчас Мамору, было по щиколотку. Не по колено.

Утром, которое пришло слишком быстро, они приступили. Когда первый отряд вошел в воду, разговоры стихли по всему лагерю. Не было ни смеха, ни привычного обмена шутками, ни даже приглушенных перешептываний.

Только тяжелое дыхание, скрип упряжи, всплески воды, глухие удары копыт по вязкому дну.

Река не встречала их гостеприимно. Холодная, мутная, она ревела потоком, подтачивая ноги, цепляясь за сапоги, тянула, как будто пыталась забрать их себе.

Самураи шли в плотном строю, держась за канаты, протянутые от берега к берегу. Они намокли, стали скользкими, но были единственной точкой опоры.

Шаг.

Еще шаг.

Вода достигла колен, затем бедер, потом дошла до пояса.

Шли осторожно, сжав зубы, борясь с течением, которое толкало, сбивало, пыталось вытащить из цепи, разорвать строй.

Лошади шли следом, дрожащие, испуганные, их ноздри раздувались, когда они тянули воздух, вслушиваясь в ревущий поток.

— Держись крепче! — раздался хриплый голос из середины.

Кто-то поскользнулся, но его успели схватить, не дали течению утащить вниз. А вот другому так не повезло, и река потянула его, словно голодный зверь. Еще секунда — и он исчез в бурлящем потоке.