Книга Последняя из рода. Скованные судьбой., страница 142 – Виктория Богачева

— Нужно отправить вперед людей, — сказал он полководцу, понизив голос. — Я хочу узнать как можно раньше, цела ли переправа.

Тот вскинул голову, коротко посмотрел на него и кивнул.

— Сделаю это сегодня же, — пообещал и вернулся к прерванному занятию.

Теперь оставалось только ждать.

Через два дня дозорные, которых отправил Хиаши, вернулись. И Мамору понял, что уже он сам не до конца осознал безумство собственного брата.

— Она еще дымится, господин, — сказал ему самурай с измученным, посеревшим лицом. — Переправа еще дымится...

— Значит, мы пойдем вброд, — Мамору скрипнул зубами и перехватил внимательный взгляд Хиаши.

— Я подготовлю войско, господин, — тяжело уронил тот и увел коня прочь.

Уничтожение первой переправы он ожидал. Но второй... Теперь часть Империи, что лежала по другую сторону реки, была практически отрезана от оставшейся половины. Их соединяли лишь восточные земли, в которые направилась Талила, потому что в них через реку был выстроен крепкий каменный мост, который нельзя было сжечь.

Тем, кто остался на западе, придется переправляться на другой берег своими силами. Но бурное течение могло потопить небольшие лодки и плоты, а других у крестьян не было. И никакой торговец не станет рисковать своим товаром и деньгами, не прикажет отправить повозки вброд.

Император сделал это, чтобы остановить продвижение армии Мамору. Но это было как отсечь самому себе руку. Он не мог не понимать, что войско попробует перейти реку вброд, пусть это и означало потерю времени и сил, а также — людей, потому что не все дойдут до другого берега.

И Мамору впору было задуматься, почему же его младший брат решился на столь огромный риск?.. Он был безумцем, ослепленным ненавистью и жаждой мести, но крылась ли причина в этом? Или в чем-то другом?

Например, в том, что в его глазах такой риск был оправдан?.. Что такой риск мог привести к быстрой победе?

Но Мамору этого не сделал. Он не задумался.

И много позже он об этом сильно пожалеет.

***

Войско роптало. Глухой, недовольный шум гулял среди самураев, пронизываяряды, словно затяжной холодный дождь.

Это началось не сразу. Сперва воины просто терпели, стиснув зубы, когда порция за вечерней трапезой стала на четверть меньше. Когда вместо полноценного ужина им выдавали плошку жидкой каши, кусок жесткой лепешки и пригоршню сушеного мяса. Когда вместо горячего бульона приходилось жевать холодную, уже почти несъедобную лепешку.

Они терпели, потому что знали: война требует жертв.

Но когда голод стал постоянным спутником, когда у костров стало меньше разговоров, а больше угрюмого молчания, терпение начало истощаться.

— Мы идем слишком долго, — первые жалобы прозвучали спустя неделю.

Они делали крюк.

Огромный, изматывающий крюк, который каждый день отдалял их от столицы Империи и от настоящего врага. Путь был тяжелым и потому казался бесконечным. Каждый день грязь липла к сапогам, и даже лошади увязали в разбитой дороге. Они теряли силы, обозы застревали в топях, и людям приходилось вручную вытягивать повозки, погружая ноги в холодную жижу.

Мамору слышал ропот и видел недовольных. Лучше всего он слышал то, о чем пока не говорили. Их было не так много, тех, кто возмущался вечерами у тусклых костров, которые не согревали. Но любое зерно рано или поздно дает свои всходы. Пока их было немного, но пройдет еще неделя, вторая... Они достигнут сужения реки, и самураи увидят, что им предстоит преодолеть... Недовольных станет больше. Это было неизбежно.