Книга Последняя из рода. Скованные судьбой., страница 198 – Виктория Богачева

— Я отдал Империи уже слишком много. Как и ты.

Его слова пронзили ее насквозь, словно меч. Рука, которую сжимала его ладонь, дернулась. Талила с трудом вдохнула. Лицо Мамору было так близко... Она всматривалась в него и пыталась понять, что у него на уме. Что он пережил за ту неделю, пока она не приходила в сознание, и за ту, когда она лежала в этой спальне, не имея сил подняться.

— Я не хочу отдавать ей еще больше, — тихо добавил он.

Рассеянный свет со спины падал на его обритую голову. Без привычной прически каждая линия на его лице казалась еще более острой, жесткой. Хищной. Талила сглотнула, чувствуя, что не может вымолвить ни одного разумного слова.

— Не хочу отдавать тебя. Нашего ребенка.

Кое-как она заставила себя кивнуть.

Даже в самых смелых своих мечтах она не могла представить, что однажды услышит это от мужа. Что он захочет отказаться от власти. Что не станет заявлять права на престол. Подобное не укладывалось в голове, но, если кто-то отважится назвать это трусостью, она вырвет его сердце своими руками.

— Мы никогда не будем в полной безопасности… — сдавленным голосом произнесла она.

— Я знаю. Но большинство из тех, кто верил в Пророчество, мертвы. Для всех остальных... мы скажем, что свершилась божественная воля. Ты покарала нечестивца. Старый мир умер, династия императоров прервалась. На пепелище можно выстроить что-то новое.

Рассеянно покусывая губу, Талила смотрела на мужа. Она не была готова к этому разговору... Она думала, что спросит, что произошло за две недели и где она сейчас... Но Мамору решил иначе.

— Ты не согласна? — вдруг спросил он, и подобноговопроса она не ожидала. — Считаешь, я не должен отказываться от прав на престол?

Ему было важно услышать, что она скажет — это Талила поняла по выражению его лица, по взгляду, который он не отводил от нее, по тому, как вздулись на скулах желваки.

— Я не... — она мотнула головой. — Я никогда не задумывалась об этом прежде.

И это было правдой. Стать Императором, стать правителем... Она не считала это даром, только не после всего, что они пережили. Скорее — проклятьем.

— Ты сражался всю свою жизнь. Ты водил за собой армию. Ты уверен, что тишина и покой тебе не наскучат?

Мамору улыбнулся.

— Ты никогда не узнаешь, пока не попробуешь.

Затем он чуть отклонился от стола и раскрыл руки, в объятия которых Талила сразу же скользнула. Она прижалась ухом к груди мужа, слушая размеренный стук его сердца. Так звучало сердце у человека, который все для себя уже решил.

— Я хочу быть с тобой, — шепнула Талила ему в шею. — Я хочу быть с тобой и растить нашего ребенка в безопасности.

Талила прислонилась виском к дверному проему и улыбнулась, наблюдая за двумя черноволосыми головами, склонившимися друг к другу. Ее муж сидел во главе стола, по правую руку от него нетерпеливо елозил на специальной подушке ребенок.

Ее сын.

Сквозь раздвинутые сёдзи в комнату для трапез проникал теплый закатный свет. В желтых лучах стены вспыхивали так ярко, словно были обшиты шелковой тканью с золотым узором.

Конечно же, нет. Это поместье в самом дальнем уголке империи было построено так, чтобы ни одна комната, ни одна деталь не напоминала о роскошном дворце и обо всем, что они когда-то оставили позади.

—…и когда мы переходили реку вброд, — говорил Мамору, — один из моих полководцев предал нас и ударил в спину.