Книга Последняя из рода. Скованные судьбой., страница 23 – Виктория Богачева

Впереди, в слабом свете масляных фонарей, мелькнули две фигуры — Юми и самурай. Когда они свернули в боковой проход, Талила ускорила шаг. Она выглянула из-за угла и успела увидеть, как дерзкий стражник Такахиро, поджидавший тех двоих возле дверей, раздвинул их, и все втроем они вошли в комнату.

Сердце Талилы колотилось все сильнее и сильнее. Решив не медлить, она подбежала к дверям и замерла, когда услышала грудной, полный боли стон. Затем до нее донесся негромкий шепот, в котором она не могла ничего разобрать.

Талила сделала глубокий вдох, пытаясь унять громкий стук сердца, и распахнула двери.

И сразу же почувствовала на себе три враждебных взгляда: от служанки, Такахиро и юноши, которого она уже встречала в личной охране своего мужа.

Клятвопреступник лежал на футоне, который был сдвинут в самый центр комнаты. Непривычно и странно. Она почти ничего не смогла разглядеть, потому что собой его закрыли оба самурая, одновременно шагнувшие вперед, и Юми, сидевшая на коленях на татами рядом с ним.

Она ничего не видела, но вновь услышала его стон. И тихий шепот служанки.

— Господин...

Талила бегло осмотрелась, пытаясь разглядеть хоть что-то. Ее внимание привлек дальний угол: там, на специальной подставке, покоились доспехи и оружие — тщательно отполированные кусаригама и меч, которые блестели даже в лунном свете. Над ними на стене висел скромный свиток, изображавший пару устремлённых в небо журавлей. Рядом же, на небольшом настенном выступе, стояла керамическая ваза с единственным свежим цветком.

Талила фыркнула и поспешно отвела взгляд. Ей не было дела до свитков и цветов, которыми Клятвопреступник решил украсить свои покои.

— Как вы посмели... — Такахиро оправился от изумленияпервым. Он шагнул вперед, и она мгновенно скользнула в сторону, уходя от прямой линии с ним, и сжала в руках палочки для еды.

— Тихо! — она думала, что ее муж без сознания, но ошиблась.

В ночном спокойствии и умиротворении голос Клятвопреступника прозвучал оглушительно.

— Подай мне куртку! — велел он низким, сдавленным голосом, едва ли не рыча.

Его дыхание было неровным, как у человека, который пытается не показать слабость, даже если каждая мышца горит от боли.

Талила же ступила еще правее и вытянулась всем телом, чтобы рассмотреть то, что от нее отчаянно пытались скрыть. Но Такахиро, казалось, был готов скорее умереть, чем позволить ей сделать это. Он прыгнул на нее, заставив обороняться, чем перетянул ее внимание только на себя.

Когда Талила раскусила план этого щенка, было уже поздно.

Повернувшись к ней лицом и спрятав спину, Клятвопреступник поднялся с футона, едва сдержав болезненный стон. На его обнаженной груди поблескивали капли пота. Он был одет лишь в широкие штаны хакама, и когда Юми подала ему куртку, он резко перехватил ее одной рукой. Другую он плотно прижал к ребрам, как будто пытался скрыть рану.

Казалось, что его тело разрывалось на части от напряжения, но взгляд его оставался твердым и ясным. Рваными, неловкими движениями Клятвопреступник накинул ткань себе на плечи, аккуратно подтягивая края, чтобы скрыть следы крови.

Он стиснул зубы, выпрямился, несмотря на пронизывающую боль, и посмотрел в сторону Талилы. Клятвопреступник застыл, когда увидел её. Она стояла, прямая, как натянутая струна, пряди волос из растрепавшегося пучка ниспадали на плечи. В ее глазах не было страха — лишь ледяная ярость, давно ставшая привычной.