Книга Последняя из рода. Скованные судьбой., страница 24 – Виктория Богачева

Нижняя губа Талилы подрагивала. Низко ли ей было признаться, что мучения ее врага, человека, которого она ненавидела, доставляли ей... удовольствие?..

И не будет ли предательством по отношению к собственному отцу сказать, что в глубине нее какая-то часть сопротивлялась и не желала упиваться страданиями Клятвопреступника?.. Словно в этом было что-то постыдное, что-то подлое и низкое. Неправильное. Ведь эти раны он получил не в бою, не в поединке. И их ему нанесла не она, не Талила.

Их взгляды встретились.

— Ты не должна быть здесь, — выдохнул он с видимым усилием. Голос его прозвучал глухо, натянуто —Ты ослушалась меня.

— Ты ранен, — спокойно сказала Талила, ее взгляд скользнул к краю куртки, из-под которой виднелись размазанные пятна, похожие на кровь. — Кем?

Плечи Клятвопреступника напряглись. Он чуть повернул голову, посмотрел поочередно на Юми и Такахиро, и Талила вновь испытала мрачное удовлетворение. Их ждет наказание, в этом она не сомневалась.

— Возвращайся в свою комнату, — велел он ей. — Пока не сделала хуже.

Брови Талилы вопросительно изломились. Она не двинулась с места. Ее ненависть к нему кипела, но сейчас она была глухой, подавленной чем-то более глубоким. Она ненавидела Клятвопреступника, но глядя на то, как он едва держался на ногах, она не могла найти в себе злорадства.

— Я должна ненавидеть тебя, — сказала она наконец, ее голос дрогнул, но взгляд остался жестким. — Но почему-то мне не хватает сил радоваться твоим страданиям.

Мамору резко втянул воздух, словно ее слова резанули его сильнее, чем любая рана. Но когда он заговорил, ничто в голосе не выдавало его истинных чувств, какими бы они ни были.

— Такахиро, проводи госпожу Талилу в спальню. И возвращайся.

— Да, господин, — самурай не успел ступить и шага к ней, когда она резко отпрыгнула в сторону и встала в стойку для обороны.

— Я не уйду, пока не получу ответы на свои вопросы.

Клятвопреступник сцепил зубы и посмотрел на нее взглядом, который многих заставил бы поежиться. Но Талила уже приблизилась к отметке, когда ей нечего было терять.

— Ты уйдешь сейчас. Тихо и спокойно. Или громко — но уже с императорской стражей и в цепях, в которых проведешь остаток своих дней.

— А что будет с тобой? — она полоснула его вызывающим взглядом. — За то, что сам спустил жену с поводка.

— Я это переживу, — отчеканил он уставшим голосом, и она поверила ему с первого и до последнего слова.

Яркий, жгучий румянец прилил к ее щекам, когда Талила осознала, что она проиграла.

Вновь.

Или же она сможет извлечь пользу из того, что увидела этой ночью?..

— Такахиро передал, что вчера ты хотела меня видеть.

С этими словами Клятвопреступник подошел к скамье напротив пруда, на которой уже привычно сидела Талила. Она же, проклиная правила, что с детства были вбиты, поднялась на ноги, когда муж приблизился.

Его шаги она уловила еще издалека. Мамору и не таился.

Талила взглянула на него, внимательно ища на лице последствия прошедшей ночи. Но со стороны Клятвопреступник выглядел так, словно ей все приснилось. Словно она не видела, как он шатался и с трудом держался на ногах, и тщательно скрывал от нее спину, натянув куртку прямо поверх голого тела и размазанной крови.

Она не спала этой ночью ни минуты. Не смогла заснуть. Едва оказавшись в отведенных ей покоях, Талила принялась искать, куда спрятать палочки, которые у нее никто так и не отобрал. Ее единственное оружие. Жалкое, но лучше, чем ничего. Они придавали ей такую уверенность, которую порой она не чувствовала, даже держа в руках меч.